— Какие гарантии того, что вы потом вернете ребенка?

— Вика, я могу дать вам только одну гарантию: если вы еще раз перебьете меня, скажете глупость или зададите ненужный вопрос, то я отрежу мальчику палец. Вы поняли?

— Поняла, — угрюмо пробормотала Крылова.

— Чудесно. По деньгам вам тоже все ясно? Упаковка должна быть крепкой.

— Ясно.

— Хорошие ответы, короткие, — одобрил голос. — Если деньги окажутся меченые, в них будет маячок или еще какие-то чудеса, ребенок погибнет. Второй попытки не будет, я предупреждаю вас сразу. Если с мальчиком что-то случится, то вина будет ваша.

— Я поняла.

— Ну и отлично. Надеюсь, вы умеете водить машину? В девять вы уже должны сидеть за рулем.

В голове стремительно промелькнула мысль о том, что будет, если она скажет, что не умеет водить машину. Может быть, он разрешит ей ехать с водителем? А может быть, сочтет той самой глупостью, которую говорить не стоило. Лучше не рисковать.

— Хорошо, в девять я буду за рулем.

Он отключился не попрощавшись, но это Крылову не удивило. Он всегда так делал.

Сентябрьский туман, еще полчаса назад почти полностью непроницаемый, медленно рассеивался, давая возможность видеть хотя бы ближайшие дома на другой стороне улицы. Мотор было почти неслышно, его и без того негромкое урчание заглушало включенное радио. Часы на панели приборов показывали семь минут десятого. Вика вынула телефон из кармана джинсов и убедилась, что так же, как и три минуты назад, часы в салоне показывают то же самое время, что и ее мобильник. Часы идут правильно, в этом можно не сомневаться, что-то неправильно было в действиях запаздывающего со звонком преступника. Хотя, усмехнулась Крылова, разве могут быть неправильными действия того, кто правила устанавливает? Она зябко поежилась и прибавила мощности вентилятора. Выпущенные на свободу теплые струи воздуха мягко обволакивали ее, с каждым мгновением вызывая все большее желание откинуть назад спинку сиденья и немного вздремнуть. Ночью ей этого сделать так толком и не удалось. Вначале ей не давал уснуть Мясоедов, явно задавшийся целью доказать, что он еще молод и вполне может быть бурным и многократным не только в первый вечер после двухнедельной разлуки. Жора был так неутомим, что Крылова даже подумала, что он втайне от нее прикупил упаковку виагры. Затем, когда довольный собой Жора уснул, Вика долго лежала, глядя в темный потолок, и думала про приближающееся утро, пыталась представить, предугадать предстоящее развитие событий. Еще позже, когда ее глаза наконец стали закрываться, вновь вмешался Мясоедов. Его храп был столь оглушителен, что в конце концов измученная Виктория зажала ему нос. Жора дернулся, не просыпаясь, мотнул головой и повернулся на бок. В комнате наконец стало тихо. Крылова протянула руку и нащупала лежавший на тумбочке мобильный телефон. Она с грустью подумала о том, что будильник сработает всего через два часа, и моментально уснула. Сон ее был так крепок, что она даже не слышала, как вновь перевернувшийся на спину Мясоедов оглушительно захрапел.

Долгожданный звонок вырвал ее из объятий неслышно подкравшейся дремоты.