— Хорошо, — кивнул Реваев, — я думаю, скорее всего, ребенка из Людиново вывезли, так что с камерами работайте тщательно, все машины, которые выезжали из города в тот вечер, надо отрабатывать. Тем не менее город мы со счетов сбрасывать тоже не можем, особенно частный сектор. Сергей Михайлович, работу начали?

— Начали — не то слово, — затряс головой Куранов, — землю роют. Частный сектор проверяют весь поголовно. Если есть малейшие подозрения или дом сдан кому из приезжих, опера заходят, осматривают. Пока все без эксцессов, народ с пониманием относится, сами пускают. Даже ни одного постановления на обыск выписывать не пришлось. Проблема одна — мало людей. Сколько у нас до передачи денег осталось? Пара дней, наверно? Сам город прочешем. А дачи, а деревни? А если его в другой район вывезли?

— Могли и в другую область. — Реваев откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул. — Что вы предлагаете? Поднять армию по тревоге и обыскать всю страну? Кстати, об армии. — Юрий Дмитриевич повернулся к Крыловой: — Если мы предполагаем, что преступник имеет военную подготовку, то надо в этом направлении работать. Я читал записку, которую составила Сибгатуллина. Понятно, что это лишь возможный вариант, но мне он кажется вполне рабочим. Надо подготовить запросы по всем уволенным за последние три года сотрудникам. Особенно нас интересуют люди семейные, с детьми. Есть ли данные о тяжелых заболеваниях или смертях членов семей.

— Это для Министерства обороны? — уточнила Крылова.

— Ну почему только для них? Все силовые структуры. Не все, конечно, ответят, но начинать с чего-то надо.

— Юрий Дмитриевич, вы представляете, какой объем данных будет? Если их, конечно, дадут. У нас только по МВД штатная численность почти девятьсот тысяч. Мы же захлебнемся в этой информации!

— Виктория, — Реваев несильно хлопнул ладонью по столу, призывая прекратить дискуссию, — ваша задача подготовить запросы. Делайте, как обычно, за подписью Карнаухова. Придут ответы — будем решать, как их обрабатывать. Не придут — отправим докладную наверх, пусть сами разбираются, мы будем уже бумагой прикрыты. В нашей организации любая дополнительная бумага лишней не будет, сами знаете.

— Я знаю, товарищ полковник, — кивнула Крылова, — только ведь этими бумагами мы похищенному ребенку помочь не сможем.

— Вика, — сидевший рядом Жора незаметно для всех коснулся ее бедра, — ты что разбушевалась?

— Что, Вика? — обернулась к нему Виктория. — Нам надо что-то делать, а не бумаги писать. Отписаться мы всегда сможем, сейчас надо действовать.

Реваев медленно поднялся из кресла, обвел взглядом присутствующих. Мясоедов заметил, как побледнело лицо полковника. «Похоже, Вика его сильно разозлила. А зря», — мелькнула мысль.

— Я очень рад, что капитан Крылова хочет действовать и хочет спасти похищенного ребенка, — Реваев говорил очень тихо, словно делая над собой усилие, — думаю, и остальные присутствующие хотят того же самого. Вынужден напомнить и капитану Крыловой, и остальным здесь собравшимся о таком понятии, как субординация, а также о необходимости неукоснительного выполнения отданных мною распоряжений. Запросы, — Реваев устало взглянул на притихшую Викторию, — должны быть готовы завтра в первой половине дня. Больше эта тема не обсуждается. В остальном сейчас надо сосредоточиться на обработке данных с камер наблюдения. Если не хватает людей, скажите, я затребую еще группу.