— Вы хотя бы что-то помните?

Голова еще раз дернулась в ту же сторону. Щелки глаз заблестели сильнее от выступивших на них слез.

— Вы неправильно делаете, надо не так, — вмешался стоящий рядом заведующий отделением.

— Возможно, — удивленно пробормотал Реваев, — а как надо?

— А вы капельницу у нее из вены выдерните, а еще лучше вдарьте ей по голове чем-нибудь тяжелым, глядишь, она и вспомнит. Может, она после этого и говорить даже сможет. Если не помрет только. Но это же вам не важно. — На лице немолодого врача выступили красные пятна. — Вы сюда что, добить ее пришли? Вам надо галочку поставить, опросить потерпевшую? Ну так считайте, вы это сделали. Не думаю, что вам есть смысл еще здесь задерживаться.

— Вы очень убедительны.

Выйдя в больничный коридор, полковник обернулся к заведующему отделением:

— Поймите, Павел Григорьевич, вы боретесь за жизнь этой женщины, а я за жизнь ее сына.

— А я понимаю, — кивнул врач, — но, спасая сына, мать убивать не следует.

— Ну да, — вновь согласился Реваев, — я вам скажу откровенно, шансов, что она что-то видела, очень мало. Почти нет. И тем не менее. Если она хоть чем-то может помочь, мы этот шанс упускать тоже не можем. Поэтому я прошу вас, как только Беглова будет в состоянии говорить, хотя бы пару минут, хотя бы минуту, — дайте мне знать. — Он протянул доктору визитку. — Звоните в любое время. Круглосуточно.

— Хорошо. — Заведующий отделением взглянул на визитку, на его лице отразилось удивление. — Удачи вам!

— Вам тоже, — обернулся уже отошедший на несколько шагов полковник. — Кстати, а муж Бегловой разве не здесь?

— Вы знаете, мы его еле выпроводили примерно час назад. Он всю ночь просидел в коридоре на лавочке. Я кое-как смог уговорить его поехать домой хоть немного поспать.

— Это правильно, — кивнул Реваев, — только, Павел Григорьевич, когда ваша пациентка придет в себя, первым с ней должен поговорить я, а не ее супруг. Даже если он вновь будет сидеть в коридоре. Кто знает, хватит ли сил у нее на вторую беседу.

— Хорошо, — нахмурился врач, — ждите моего звонка.

Сев в машину, Реваев устало потер виски и достал из внутреннего кармана пиджака блистер с таблетками. Забросив таблетку в рот, полковник закрыл глаза и откинул голову на подголовник.

— Вам воды дать, Юрий Дмитриевич? — озабоченно спросил Жора.

— Нет, спасибо, — отказался Реваев, — эту рассасывать надо. Похоже, давление расшалилось.

— Так если мы сейчас в управление, — оживился Куранов, — то у нас у секретаря тонометр есть, она себе регулярно меряет.

— Тонометр — это замечательно, — Реваев открыл глаза, — но поедем мы с вами в другое место. Давайте-ка к дому Бегловой. Я так понял, что ее муж сейчас там, вот мы с ним и побеседуем.

— Так мы же с ним общались, — Куранов наморщил лоб, пытаясь понять логику приезжего следователя, — он вообще ничего не знает, да и вообще малость не в себе, если честно.

— Ну ничего, с вашего позволения я задам еще пару вопросов. Давайте, Сергей Михайлович, показывайте дорогу.

Через десять минут микроавтобус остановился перед высоким кирпичным забором с коваными глухими воротами. Мясоедов первым выпрыгнул из машины и, широко зевнув, потянулся, разминая мышцы. Во дворе тут же залаяли собаки.