А я и больше скажу. Представьте, что евровалюта не была создана, и я подозреваю, что, если бы Германии всерьез досаждали обстоятельства, сложившиеся в еврозоне на сегодняшний день, с надвигающейся угрозой дефляции, бундесбанк был бы готов сделать выбор в пользу количественного смягчения, точно так же, как это сделали Федеральная резервная система и Банк Англии. Более того, когда бы Бундесбанк пошел на политику количественного смягчения, и с учетом, что де-факто он выступает лидером для большей части европейских центробанков, фактически вся Европа дружно утвердила бы эту политику.

И вот, после того как евро на славу потрудился, подтачивая эффективность европейской экономики, это порождение европейских элит, которому прочили роль локомотива в повышении благосостояния Европы, теперь еще и воздвиглось препятствием на пути действенных мер по предотвращению дефляционной катастрофы. Это уже ни в какие ворота не лезет. Нам остается лишь надеяться, что мировая экономика, восстанавливая свои силы, возьмет на буксир еврозону и что каким-то образом нынешнюю жуткую ситуацию не мытьем, так катаньем удастся оздоровить настолько, чтобы предотвратить кошмарные напасти финансового кризиса. Если же этого не случится, тогда политикам, которые втиснули европейские страны в прокрустово ложе евро, придется понести тяжелую ответственность.

Итак, страны еврозоны оказались на перепутье и отлично осознают это. Чтобы евровалюта действовала эффективно, европейцам следует усердно готовить основу для формирования фискального и политического союза. Но это задача не из простых. Только представьте, каковы ее исходные условия: множество суверенных государств, и у каждого свои традиции в области бюджетных установлений, политических обычаев и парламентаризма. Этим государствам предстоит договориться, как проводить скоординированную бюджетную политику, каким политическим институтам еврозоны доверить соответствующие полномочия и не забыть при этом про механизмы демократического контроля.

Задача усложняется из-за того, что у каждой европейской страны свой взгляд на роль национального государства. Если Германия готова подчинить свою идентичность общеевропейской, то Франция видит будущее совсем в ином свете. И не вызывает сомнений, что позиции других стран по этому вопросу (хоть в целом и располагаются где-то между германской и французской точками зрения) весьма многообразны и несхожи одна с другой.

Помимо различий политического характера, отчетливых и повсеместных, у Германии есть особые трудности законодательного характера. Дело в том, что Федеральный конституционный суд Германии признал верховенство германского законодательства над европейским. Хотя суд поддержал Лиссабонский договор, он подчеркнул роль государств-членов как контролеров деятельности ЕС и вынес решение о незаконности передачи полномочий Бундестага органам Евросоюза в области налогов и расходования государственных средств. Если Германия даст согласие на формирование политического союза, потребуется принять новую конституцию, что можно сделать только после референдума.