Сборы закончены. Мешки набиты до отказу. Ничего не пожалел для них Алим. Даже отдал свои винцерады, добытые им на славных казачьих набегах. Дал и сабли дамасские, которые на лету платки шёлковые режут, кинжалы абрекские, да кольчужки италийские. Лёгкие на теле и крепкие в бою. Деньгу предлагал, да не взяли парни.

— Сами добудем, — уверил его Митяй.

И вот они на берегу. Митяй готов был столкнуть лодку, да что-то останавливало его. Понимал, что не сказал чего-то главного старец. И тот заговорил:

— Идите осторожно. И зверя бойтесь. Ломага щас голоден. Всяко могет быть. Да и людёв опасайтесь. Особливо княжеских. Яван-то дюже зол на вольный люд. Сказывали, воев своих посылат, — и повернулся на восток, — Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй их, — трижды перекрестился и поклонился, потом продолжал: — Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

После слов молитвы он подошёл к каждому, перекрестил ещё раз и промолвил:

— С Богом!

Митяй толкнул лодку в воду, а Андрей свистнул Дружбану, и они все успели в неё запрыгнуть, прежде чем та отплыла от берега. И гребя, они не спускали глаз со старика. Когда нос лодки уткнулся в противоположный берег, парни выскочили и вытащили её подальше от воды. Махнув на прощание Алиму, они с мешками за плечами полезли наверх. Ещё раз помахав уже сверху, они с трепетом в сердце шагнули в новую жизнь.

Ночь застала их в лесу. И тут сердце Андрея сжалось. Сколько раз ему довелось ночевать одному, на морозе, подчас с пустым желудком. Но видя рядом жизнерадостного Митяя, который умело сооружал костёр, он успокоился. Ночь прошла без приключений, и наутро по подмороженному за ночь снегу шли они ходко.

— Скоро будем дома! — проговорил Митяй, глядя на приметы, одному ему известные. — Антересно, как они нас встретют, — рассуждал он, — батька, тот обрадуется. А как Хист? Подит-ка, ворчать будить: долго, мол, были.

— Поворчит, да успокоится, — каким-то безразличным голосом проговорил Андрей.

— Ага! Ты его плохо знашь. Ещё плетью огрет.

— Пусть попробует! — не без злости ответил Андрей.

Митяй удивлённо посмотрел на него:

— Он-то ведь... ваттаман. Да и шубу свою те дал, не пожалел.

Андрей поправил мешок за плечами, потом буркнул:

— Шубу я ему отдам. А бить себя не позволю. Ну, что мы? — Андрей вдруг замолчал.

— Ты чё? — спросил Митяй, глядя на друга.

— Смотри, что там? — и показал вперёд.

Митяй глянул и присел:

— Так то... человек!

Они сбросили мешки и побежали вперёд. Это был полу занесённый снегом труп, лежавший лицом вниз. От шеи, порубанная вместе с одеждой, зияла огромная рана. Чтобы его узнать, пришлось перевернуть. Митяй ахнул:

— Да это ж Федька с Торжка. Кто его так?

Митяй посмотрел на Андрея. Тот пожал плечами.

— Почему его тут оставили? — как бы спрашивая себя, тихо произнёс Андрей. Страшная мысль промелькнула в голове Митяя.

— Андрюха! — воскликнул он. — Пошлить скорее!

Через несколько шагов они увидели ещё несколько порубанных человек. Все они почему-то лежали к ним головами.

— Митяй, — крикнул Андрей, — они же от кого-то убегали!