– Как уезжать? Куда? – испугалась Марина. – Я не поеду!

Дмитрий удивленно поднял голову, и женщина горячо заговорила:

– Нет, ты торопишься! Здесь обжитое место, цивилизованные люди. Здесь богатый торг, запасы, здесь Москва рядом! С Василием договориться можно, раз такая беда. И с Сигизмундом… – она поняла, что заговаривается, и резко закончила: – Я не поеду!

– Милая, я тоже не хочу. Но надо!

– Не хочу! – воскликнула царица и выскочила из избы, оставив супруга в полном недоумении.

Этот разговор Дмитрий начинал еще несколько раз, упираясь в глухое: «Не хочу!»

Знал бы он, что точно такие же уговоры и так же часто царица Марина слышала от атамана Заруцкого! И точно так же отвечала воеводе отказом.

Хрупкая польская красавица никак не могла решить, что для нее важнее. Любовь – с великолепным Иваном Мартыновичем, непобедимым могучим воеводой, или царский титул – но рядом с бородавчатым карликом.

Как назло, любовь и титул больше не желали находиться рядом, разъезжаясь в разные стороны. И сердце гордой шляхтечки рвалось вместе с ними на части… Трон – или любовь? Любовь – или трон?

Ведь уехать можно только с кем-то одним!

Дмитрий Иванович оказался не способен распорядиться, чтобы жену связали по рукам и ногам и бросили в повозку. Дотерпев до самого предела, вечером двадцать шестого декабря царь вошел в дом-пятистенок Марианны и сказал:

– Оставляю тебе в охрану атамана Корелу и две сотни казаков. Решай скорее, и то как бы за тебя сие кто-то иной по-недоброму не решил! А мне пора.

И поутру государь всея Руси поднялся в седло, уводя кованую боярскую рать на юг, к Калуге. И буквально даруя влюбленной Марине объятия статного красавца!

Однако миновал «медовый» месяц, и в дверь царицы постучался одетый в броню и рысий плащ воевода Михаил Заруцкий.

– Прости, моя царица, но ждать воли твоей я более не могу, – прямо при всей свите пробасил он. – Дорога зовет. Оставляю тебе две сотни донцов в охрану, бо шляхта способна учинить всякое. Решай скорее, чего тебе по сердцу, а то как бы за тебя сие кто-то иной по-недоброму не решил. Всегда твой слуга!

Он поклонился и вышел прочь.

– Чего это он? – удивилась фрейлина княгиня Слуцкая, перекладывавшая старые платья из сундука, дабы не запрели, не слежались, не гнили.

– Дело ратное… – задумчиво ответила царица. – Бросай это тряпье и подай мне шубу. По торговым рядам желаю прогуляться. Хочу алого бархата купить. И себе, и тебе, и всем остальным.

– Зачем он нам надобен, государыня?

– Скоро узнаешь, – коварно улыбнулась царица Марианна.

Только женщина способна понять этот каприз хрупкой прекрасной государыни – потратить две недели на пошив алых гусарских мундиров для себя и своих фрейлин! Однако Мария знала, зачем она это делает. Ей была нужна твердая дата!

Тринадцатого февраля мундиры были готовы. Это означало, что пришла пора отдавать приказ.

Так царский титул или любовь?

– На белом снегу такой цвет особенно хорошо смотреться должен, да ведь, княжна? – спросила Марина свою кравчую, приглаживая ладонями красный бархат к телу и пытаясь разглядеть себя через маленькое фряжское зеркало в черепаховой оправе.