Ронда сама едва не завопила от ужаса, увидев, что на нее смотрят огромные черные глаза. Сначала ей было страшно, но затем она протянула руку. Сжавшаяся в комок Лиззи тихонько заплакала.

Из старой отцовской одежды Питер смастерил чучело и плотно набил его тряпками. Головой служил нейлоновый чулок, набитый старой ватой из подушки. Затем Питер приклеил к лицу огромные фетровые глаза – совсем как у совы. Лицо пугала было сплошными глазами: огромные черные войлочные овалы, без носа и рта.

– Ну и страшилище, – согласилась Ток, когда они вытащили его на свет.

Питер вручил Лиззи кухонный нож. Она посмотрела сначала на нож, потом – на пугало, потом – на Питера.

– Убей его, Лиззи! Убей пугало! – приказал Питер.

Сначала она замешкалась, но затем набросилась на него с ножом. И продолжала колоть и кромсать до тех пор, пока из головы не полезла вата. Нож пронзал тело пугала и впивался в пол. Лиззи колола и кромсала, пока у нее не закончились силы и слезы. Она в изнеможении рухнула на пол. Ток подошла к ней и погладила спутанные, грязные волосы.

– Ты сделал это, капитан, – прошептала она.

– Это еще не все, – возразил Питер. – Теперь его нужно похоронить.

Они утащили тело в лес – то и дело останавливаясь, чтобы подобрать его кусочки, – и устроили долгие похороны. Питер вырыл рядом со сценой глубокую яму, и они сбросили в нее тело.

– Принесите камни, – сказал Питер. И они все принялись собирать камни, большие и маленькие, и набросали их в яму, поверх чучела.

– Теперь твой бука не оживет, – объяснил Питер.

Они все истекли потом и перепачкались грязью. Руки Ронды болели от таскания камней. Лиззи сняла шляпу, крюк и сапоги и стала больше похожа на себя прежнюю и меньше – на пирата.

Питер дал каждой из них лист бумаги и карандаш.

– Запишите то, чего вы боитесь больше всего, – пояснил он. Сначала Ронда не смогла ничего вспомнить, но затем нацарапала: «Боюсь, что Питер – мой брат. Что он останется с Ток. Что отец любит Агги больше, чем маму. Что Лиззи по-настоящему сходит с ума».

Она оглянулась, пытаясь подглядеть, что написала Лиззи на своем листке, но та закрыла его рукой. Интересно, подумала Ронда, а что написал Питер? А Ток? Ведь она ничего не боялась.

Каждый из них сложил свой листок и бросил его в яму, поверх пугала.

– Прощайте, страхи! – сказал Питер.

Они дружно зарыли могилу, после чего исполнили дикий танец: размахивали руками, дрыгали ногами в стиле «Рокеттс», смеялись и завывали, уверенные в том, что Лиззи излечилась, и они вместе с ней. Бояться им больше нечего.

Уоррен ушел от нее почти в три. Ронда приняла душ, помыла посуду и легла на диван отдохнуть. Вскоре она уснула, и ей вновь приснился смутный сон, что она гонится за кроликом и проваливается в кроличью нору. На этот раз, в самом конце сна, она нашла в норе Лиззи. Лиззи в костюме капитана Крюка, но только вместо проволочной вешалки из ее рукава торчал окровавленный молоток.

Ронда открыла глаза и посмотрела на часы: было почти семь.

– Черт! – пробормотала она, нащупывая телефон, чтобы набрать номер Питера.