Его люди, раздавленные численностью врага, погибали.

— Оставьте его в живых! — закричал я. — Оставьте его в живых!

Три сакса повернулись ко мне, увидели мои длинные волосы, браслеты поверх кольчужных рукавов и, должно быть, подумали, что я датчанин, потому что побежали ко мне. От первого я отбился Вздохом Змея. Второй ударил по моему щиту топором, а третий зашел сзади, и я быстро повернулся, снова взмахнув мечом, крича, что я сакс… Но они не слушали меня.

Потом в них врезался Стеапа, и они кинулись врассыпную. Пирлиг схватил меня за руку, но я отбросил его и побежал к Рагнару, который скалился на окруживших его врагов, приглашая попытаться его убить. Его знамя упало, команда его корабля погибла, но он все равно походил на бога войны — в сияющей кольчуге, с расщепленным щитом, длинным мечом и непокорным выражением лица.

И вот кольцо вокруг него стало сжиматься.

Я с криком бежал к нему, и Рагнар повернулся ко мне, думая, что я хочу его прикончить. Он поднял меч, но я щитом отбил клинок в сторону, обхватил Рагнара руками и вместе с ним рухнул на землю.

Стеапа и Пирлиг защитили нас, отогнав саксов и велев им поискать другие жертвы.

Я откатился от Рагнара, который сел и удивленно посмотрел на меня; на его левой руке была кровь. Клинок, пробив липовое дерево, врезался ему в ладонь, пройдя между двумя пальцами, и теперь у него как будто были две маленькие руки вместо одной.

— Я должен перевязать рану, — сказал я.

— Утред, — только и выговорил он, как будто не мог поверить, что это я.

— Я искал тебя, потому что не хотел с тобой сражаться, — сказал я.

Он вздрогнул, стряхнув разбитые остатки щита с раненой руки. Я видел, как епископ Алевольд в запачканной сутане бежит через двор, жестикулируя и крича, что Бог передал язычников в наши руки.

— Я говорил Гутруму, что надо выйти из крепости и сражаться снаружи, — пояснил Рагнар. — Тогда бы мы всех вас перебили.

— Перебили бы, — согласился я.

Оставшись в форте, Гутрум позволил уничтожать датскую армию отряд за отрядом, но все равно было чудом, что тот день окончился нашей победой.

— У тебя кровь течет, — сказал Рагнар.

Я получил удар копьем сзади, он пришелся в ногу выше колена. Шрам остался у меня и по сей день.

Пирлиг отрезал кусок ткани от одежды убитого воина и перевязал им руку Рагнара. Он хотел также перевязать и мне бедро, но кровь уже текла меньше, и я ухитрился встать. Я не почувствовал боли, когда меня ранили в бою, но теперь рана вдруг вспыхнула огнем.

Я прикоснулся к молоту Тора. Мы победили.

— Они убили женщин, — сказал я Рагнару.

Тот ничего не ответил. Он просто стоял рядом, и, поскольку бедро мое пылало и на меня внезапно накатила слабость, я обхватил его за плечи.

— Исеулт, так ее звали, — продолжал я. — И мой сын тоже мертв.

Я был рад, что идет дождь, иначе на моем лице были бы видны слезы.

— Где Брида? — спросил я.

— Я отослал ее вниз с холма, — ответил Рагнар.

Мы вместе захромали к северной части форта.

— А сам остался?

— Кто-то должен был остаться, — жестко сказал он.

Думаю, он тоже плакал, стыдясь поражения. Эту битву Гутрум просто не мог проиграть, однако проиграл.