— Наконец-то я тебя отыскал!

Король, все еще пребывавший в замешательстве, не нашелся что ответить, поэтому я шагнул вперед.

— Мы нашли его в холмах, мой господин. Он искал тебя.

— Я сбежал от Гутрума, — продолжал Этельвольд. — Хвала Господу, мне удалось сбежать от этого язычника!

Он подтолкнул свои мечи к ногам Альфреда.

— Мои мечи — теперь твои, о мой король!

Столь экстравагантная демонстрация преданности не оставила Альфреду выбора: он поднял племянника и обнял его.

Люди вокруг захлопали в ладоши, а потом Этельвольд рассказал свои новости, которые пришлись как раз кстати: Гутрум находился на марше, и вместе с ним шел Свейн Белая Лошадь. Они знали, где находится Альфред, и их войско в пять тысяч человек двигалось сюда, чтобы сразиться с нами на холмах Вилтунскира.

— Когда они будут здесь? — спросил Альфред.

— Они должны добраться до холмов завтра, мой господин, — ответил Этельвольд.

Итак, Этельвольда усадили рядом с королем и дали ему воды, что вряд ли было подходящим угощением в честь возвращения блудного принца и заставило его бросить на меня недовольный взгляд. И тут я увидел среди спутников короля Харальда, шерифа Дефнаскира.

— Ты тоже здесь? — удивленно спросил я.

— Я привел пятьсот человек, — гордо ответил он.

Мы не ожидали, что явятся новые люди из Дефнаскира и Торнсэты, но шериф Харальд привел четыреста своих воинов и еще сотню из Торнсэты.

— Там и без того хватит сил, чтобы защитить побережье от флота язычников, — сказал он, — и Одда настаивал, чтобы мы помогли сразить Гутрума.

— Как Милдрит?

— Она молится за упокой души своего бедного сына, — ответил Харальд, — и за всех нас.

После еды стали читать молитвы. Молитвы теперь были везде и всюду, и я попытался было от них сбежать, но Пирлиг меня остановил.

— Король хочет с тобой поговорить, — сказал он.

Некоторое время мне пришлось ждать, пока епископ Алевольд кончит гундосить, после чего Альфред захотел узнать, вправду ли Этельвольд убежал от датчан.

— Именно так он сказал, мой господин, — ответил я, — а я знаю только одно: мы его нашли.

— И от нас он не убежал, — добавил Пирлиг, — хотя мог бы.

— Похоже, мальчик взялся за ум, — заметил Альфред.

— Так возблагодарим же за это Господа, — заключил священник.

Альфред помолчал, глядя на тлеющие угли лагерного костра.

— Я выступал нынче вечером перед армией, — наконец сказал он.

— Я слышал об этом, мой господин, — отозвался я.

Он испытующе посмотрел на меня.

— И что именно ты слышал?

— Что ты прочел людям проповедь, мой господин.

Альфред вздрогнул, но сдержал недовольство и спросил:

— А что, интересно, они хотели услышать?

— Ну, что ты поведешь их в бой и готов умереть вместе с ними, — ответил Пирлиг.

Альфред ждал дальнейших объяснений.

— Им плевать на Блаженного Августина, — продолжал Пирлиг, — их заботит только безопасность своих близких, эти люди хотят сохранить свои земли и остаться свободными. Они хотели услышать от тебя, что мы победим. Они хотели узнать, что датчанам суждено погибнуть. Они, наконец, хотели услышать, что разбогатеют благодаря захваченной добыче.

— То есть все сводится к жадности, мести и эгоизму? — поинтересовался Альфред.