Ах, мама, разве мы с тобой такие уж разные? Почему я не замечала нашего сходства раньше?
Сняв крышку со старенькой швейной машинки, Нора поставила ее в рабочее положение. К машинке был прикреплен белый конверт, на котором рукой матери было выведено «Эйлиноре». Дрожащими пальцами она развернула письмо.
Моя любимая Эйлинора!
Я знала, что в один прекрасный день ты очнешься и снова откроешь эту машинку. Я так гордилась тобой. Помню, я заглядывала в комнату и наблюдала, как ты шьешь. Ты бывала такой сосредоточенной. Ты очень старалась. Не успокаивалась, пока у тебя не получалось все, как нужно. Ты шила такие замечательные вещи, дорогая, какие под силу только художнику. Художественный талант всегда жил в нашей семье, сама знаешь. Твой отец был отличным столяром. Только посмотри на каминную полку, на пристройку к гаражу, на решетку в саду Победы. Бабушка Элен готовила лучший штрудель по эту сторону Атлантического океана. А твой дедушка учил меня выращивать растения. У тебя прекрасная наследственность.
Я любила представлять себе, как ты снова садишься за машинку, чтобы сшить костюмы к церковному празднику, одежду для беременных женщин из небогатых семей, ползунки для малышей и чудные платья для таких пожилых женщин, как я сама. Господь благословил тебя на эту работу. Я точно знаю.
Вчера вечером ты сказала мне, что я никогда не любила тебя. Как же ты ошибаешься, моя милая. Ты моя дочь, и я всегда молилась Господу за тебя, Эйлинора. Я полюбила тебя в тот момент, когда поняла, что у меня будешь ты. А когда впервые взяла тебя на руки, полюбила еще сильнее. Я дала тебе имя, которое должна носить настоящая леди, женщина с сильным характером, и я уверена: Господь хочет видеть тебя именно такой. Доверься Ему, и Он сделает тебя Своим сосудом. И помни… я никогда не переставала тебя любить, Эйлинора, даже в те годы, когда ты думала, что это не так. Ты — моя любимая дочь. И даже когда ты далеко, я мысленно прижимаю тебя к себе. И где бы я ни была в тот момент, когда ты прочтешь это письмо, поверь мне, моя любимая.
Я по-прежнему люблю тебя.
Мама.
Нора заплакала. Она прочла письмо еще раз, хотя слезы застилали ей глаза, потом прижала его к груди и снова перечитала строчку за строчкой.
— Энни сказала мне, что ты здесь, — услышала она голос Фреда у себя за спиной. Он положил руки ей на плечи и стал нежно гладить их. — Она говорит, что одним из желаний Лиоты было отдать машинку тебе. Ты хочешь взять ее?
— Хочу.
Она хотела этого сильнее всего на свете. Гораздо сильнее, чем быть владелицей ценных бумаг, которые были для нее не более чем наличными деньгами. Когда мистер Рукс прочитал им завещание, она почувствовала себя так, будто ее лишили наследства. А сейчас она могла бы сравнить себя с возвратившимся домой блудным сыном, которого с радостью приняли его родители. Она аккуратно свернула письмо матери, положила его в конверт и, опустив конверт в карман пиджака, прижала сверху рукой. У нее теперь было нечто, что обладало в ее глазах необыкновенной ценностью. Что-то действительно значительное. Любовь.