Пока что его, похоже, ничто не обеспокоило. Он спустился по пандусу с ведром и охапкой прочих причиндалов и направился к конюшням. На вид ему было лет двадцать. Длинные вьющиеся волосы. Хрупкого сложения. Кричаще-красные брюки. Будем надеяться, что его больше заботит свой собственный внешний вид, чем вид его лошади. Я опустил бинокль и снова принялся ждать.

Мое внимание привлекла женщина в белой куртке, шагающая через автостоянку к фургонам. Прошло не меньше пяти секунд, прежде чем я вдруг осознал, что это за женщина.

Фелисити Лидс!

Джоди, знающий Энерджайза в «лицо», уехал в Чепстоу, но Фелисити, которая его тоже знает, была здесь.

Я выскочил из машины, точно укушенный, и поспешил наперехват.

Конюх вышел из конюшни, поднялся по пандусу и вскоре появился снова, ведя лошадь в поводу. Фелисити направлялась прямиком к нему.

— Фелисити! — окликнул я.

Она развернулась, увидела меня, заметно вздрогнула, оглянулась через плечо на выходящую из фургона лошадь и решительно направилась мне навстречу.

Когда она остановилась передо мной, я заглянул ей за спину и спросил с удивлением, грозящим перерасти в подозрения:

— А что это за лошадь?

Фелисити снова оглянулась на черный круп, исчезающий в воротах конюшни, и взяла себя в руки — Паделлик Начинающий стиплер Ничего особенного.

— Он очень похож на... — медленно начал я.

— Сегодня его первая скачка, — поспешно перебила меня Фелисити. — Многого от него не ждут.

— А-а, — сказал я, показывая, что не вполне убежден. — А вы сейчас идете в конюшню посмотреть на него? Я бы хотел...

— Нет! — отрезала она. — Смотреть на него незачем. Он в порядке.

Она резко кивнула мне и поспешно удалилась в сторону главного входа на ипподром.

В ипподромовские конюшни нельзя входить без сопровождения тренера. Фелисити знала, что мне придется сдержать свое любопытство до тех пор, пока лошадь не выведут седлать перед скачкой, и была уверена, что до тех пор ей бояться нечего.

А мне было надо, чтобы сама Фелисити не побывала в конюшне. Вообще-то ей было незачем туда ходить — тренеры обычно не заходят в лошадям после такого короткого путешествия от дома до ипподрома. И тем не менее я решил отнять у нее как можно больше времени.

Я разыскал ее у весовой. Фелисити вся тряслась от напряжения. На ее щеках, обычно бледных, проступили яркие пятна. Глаза, смотревшие на меня со страхом и злобой, лихорадочно блестели.

— Фелисити, — спросил я, — известно ли вам что-нибудь о той куче навоза, которую свалили у меня в палисаднике?

— Какая еще куча навоза? — спросила она с недоумением, которое явно было не вполне искренним.

Я весьма подробно и пространно описал содержимое и консистенцию препятствия, указав на его сходство с навозной кучей около их конюшни.

— Ну, навозные кучи все одинаковые, — сказала Фелисити. — Определить, откуда именно взят навоз, невозможно.

— Но ведь можно взять образец и сделать экспертизу...

— А вы что, сохранили образец? — резко спросила она.

— Нет, — честно признался я.

— Ну и все!

— Скорее всего, это ваших с Джоди рук дело. Фелисити взглянула на меня с неприкрытым отвращением.