– Почему?

Я приоткрыла один глаз.

– От него я отказаться не смогу.

Манон вопросительно посмотрела на перламутровое кольцо у меня на пальце, но я ничего больше не сказала и снова закрыла глаза. Я смутно слышала, как кто-то стучит, но этот звук был так далек.

Шаги. Дверь открылась. Затем закрылась.

– Луиза? – осторожно спросила Манон. Мои глаза открылись… то ли спустя несколько секунд, то ли часов. – Наша госпожа требует твоего присутствия в ее покоях.

Я не ответила, и тогда Манон перебросила мою руку себе через плечо и подняла меня с постели.

– Я могу проводить тебя лишь до ее передней, – прошептала она.

Мои сестры удивленно расступались, пока мы шли по коридорам. Те, что помладше, вытягивали шеи, чтобы получше меня разглядеть.

– Похоже, к тебе пришел посетитель.

Посетитель? На ум мгновенно явился смутный образ Рида, в путах и с завязанным ртом. Но даже ужас в груди притупился и уже не причинял такой боли, как мог бы прежде. Я слишком сильно отдалилась от этого мира.

Или же я только так думала.

Потому что когда Манон оставила меня на полу в передней Морганы, когда открылась дверь в комнату, мое сердце забилось вновь при виде того, что я там увидела.

При виде того, кого я там увидела.

На кушетке моей матери, связанный и с кляпом во рту, лежал не Рид.

Это был Архиепископ.

Дверь захлопнулась у меня за спиной.

– Здравствуй, дорогая. – Моргана села рядом с Архиепископом и провела пальцем по его щеке. – Как ты чувствуешь себя сегодня?

Я уставилась на него, не слыша ничего, кроме безумного биения моего собственного сердца. Глаза Архиепископа – такие же синие, как мои, только темнее – были широко раскрыты. Кровь из пореза на его щеке стекала прямо на кляп.

Я присмотрелась. Кляп был сделан из оторванного рукава его рясы. Моргана в буквальном смысле использовала священное облачение Архиепископа, чтобы заткнуть ему рот. В иное время и в другой жизни я бы посмеялась над тем, какая неудача постигла Архиепископа. Я бы хохотала и хохотала, пока не заколет в груди и не закружится голова. Но то было прежде. Теперь моя голова кружилась по другой причине. Ничего смешного во всем этом не было. Я сомневалась, что меня рассмешит еще хоть что-нибудь в этой жизни.

– Иди ко мне, Луиза. – Моргана встала, взяла меня на руки и занесла в комнату. – У тебя изможденный вид. Сядь, погрейся у огня.

Она усадила меня рядом с Архиепископом на выцветший диван, а сама села с другой стороны. Для троих на диване места не хватало, и нам пришлось омерзительно близко прижаться друг к другу ногами. Не обращая внимания на мои чувства по этому поводу, Моргана приобняла меня за плечи и положила мою голову себе на шею. Запах эвкалипта проник мне в ноздри, заполоняя собой все.

– Манон сказала мне, что ты отказываешься есть. Капризничать нехорошо, дорогая.

У меня не было сил поднять голову.

– До вечера с голоду не умру.

– Да, полагаю, ты права. Но мне больно видеть твои муки, дорогая. Как и всем нам.

Я не ответила. Мне очень хотелось вернуться вновь в приятную тьму, но нога Архиепископа слишком сильно давила на мою. Она была слишком реальна. Словно якорь, она удерживала меня в этом мире.