— Яна! Это Аскольд?! — спросил Эд. — Меня заказал Аскольд?!

— Ты пообещал не задавать вопросов.

— Прости.

Ночью Аскольд довольно долго выговаривал мне за моё «отвратительное» поведение. Я, оказывается, позорю его перед компаньоном, не могу сдержать свою ревность и выгляжу жутко смешной и жалкой, подозревая, что он волочится за каждой юбкой. Увидев, что у меня окончательно сдают нервы, он тут же дал мне успокаивающие таблетки.

Мы уехали первыми, прямо на рассвете, когда Анжела и Эдуард ещё спали. Я сидела в машине рядом с Аскольдом, смотрела на дорогу и слушала радио. Аскольд старался скрыть раздражение, но по его виду было ясно, что он догадался — я не хочу принимать его наспех придуманные оправдания. Он хотел, чтобы я верила ему, как господу богу.

Таблетки, на которые в последнее время подсадил меня Аскольд, вызывали во мне апатию и отвлекали от ежедневных конфликтов. Как только я от них отходила, сразу чувствовала сильнейшее раздражение. К горлу тут же подступал комок, на глаза наворачивались слёзы. Хотелось вновь принять таблетки Аскольда и хоть ненадолго отключить рассудок и уйти в забытьё.

— Сегодня пригонят твою машину из ремонта, но я советую тебе никуда не выезжать, — заявил Аскольд, как только мы вернулись домой.

— Почему?

— Потому что эта неделя достаточно сложная. Я взял предоплату и пообещал исполнить заказ через три дня. Это значит, что все три дня ты обязана усиленно тренироваться. Не забывай, ты должна завалить двоих — клиента и его телохранителя. Это сложно, тем более ты потеряла квалификацию. Рисковать тобой мне совсем не хочется. Чередуй свои занятия. Стрельбу из пистолета нужно обязательно чередовать со стрельбой из винтовки. Я приготовил тебе твою любимую винтовку «браунинг» высокой огневой мощи. Хочу, чтобы ты не только тренировала руку, но и развила в себе былой охотничий азарт. Помнишь, как ты рассуждала раньше?

— Не помню, — устало ответила я.

— Ты называла людей, которых тебе нужно убить, дичью. Это твоя добыча, и тебе нравилось её преследовать.

— Аскольд, а если бы я была просто женой и никого никогда не убивала, ты бы стал вытаскивать меня с того света? Ты бы залез в долги, чтобы заплатить за моё лечение за границей?

— Конечно, — поспешил заверить меня Аскольд. — Помнишь, что мы с тобой друг другу обещали? «И в горе, и в радости…»

Я ухмыльнулась и подумала, что больше у меня нет необходимости верить Аскольду. Не верю. Ни одному сказанному им слову.

— Котёнок, у нас с тобой ещё пара заказов намечается, — попытался меня обрадовать Аскольд, но я не хотела ни знать, ни слышать подробностей.

Этой ночью я по-прежнему не могла уснуть. Почему-то вновь думала о своей прошлой жизни и о Матвее. Интересно, помнит ли он обо мне? Приходит ли на мою могилу? Поминает ли меня в день моей смерти? Сравнивает ли меня со своей нынешней женой? Я пыталась гнать эти мысли, потому что когда думала о Матвее, мне казалось, у меня плавится мозг. Я гнала эти мысли, но пока безуспешно. Я не представляла, что мне сделать для того, чтобы утихомирить бурю в душе. А ведь если разобраться, вспоминать-то и нечего. В наших отношениях я всегда была кроликом, а Матвей удавом. «Пошёл вон, болван», — отсылала я прочь грешные мысли о Матвее, но они нахально возвращались.