— Яночка, это ты? — прошептал незнакомец.

Он смотрел на меня с таким ужасом и такой жалостью, что я пришла к мысли, что если останусь жива, никогда больше не посмотрю на себя в зеркало.

— Девочка моя… Зайка, это ты?

Если бы я могла говорить, я, конечно, ответила бы мужчине, что меня зовут Аня, но я не могла произнести ни звука. Не могла покачать головой. Я вообще ничего не могла, кроме как ощущать боль, физическую и душевную.

— Яна, мне говорят, ты безнадёжна, долго не протянешь, что тебя нельзя транспортировать в другую страну. Но я обещаю сделать всё возможное и вернуть тебя к жизни. Я найду для тебя самый лучший ожоговый центр, только, пожалуйста, скажи, что это — ты.

В этот момент врач на английском сказал мужчине, что я не могу говорить. В моей гортани слишком тяжёлые изменения после ожога.

— Яна, я сделаю для тебя всё. Я тебя вытащу, — лихорадочно произнёс мужчина. — Ты у меня и говорить начнёшь, и красиво выглядеть. Даже танцевать сможешь. Клянусь. Я тебе не дам на тот свет уйти. И пусть все говорят, что ты безнадёжна, что твоё состояние критическое. Пусть. Главное, подтверди, что это ты. Яна, я куплю тебе жизнь! И пусть говорят, что её невозможно купить, но я заплачу столько, что она сама пожелает к тебе вернуться.

Мужчина замолчал и нервно почесал затылок.

— Чёрт, ты же говорить не можешь. Тогда просто закрой глаза и открой. Это будет означать «да». Яна, это ты? — в который раз задал он вопрос.

«Я куплю тебе жизнь», — звучало у меня в голове.

Кровь пульсировала в висках так, что казалось, будто вены лопнут.

— Яна, пожалуйста… — молил мужчина.

Я открыла и закрыла глаза, почувствовав острую боль от вновь выступивших слёз.

Через несколько дней Аскольд, так называли человека, который, похоже, меня с кем-то перепутал, на свой страх и риск забрал меня из местной реанимации. Аскольд арендовал частный самолёт, и я оказалась в Бельгии, в одной из частных клиник. Здесь занимались тяжёлыми ожоговыми больными. Я сразу попала в реанимационное отделение. Там лежали с ожоговым шоком, поражением дыхательных путей, кровотечением и расстройством жизненно важных функций организма.

Реанимационная палата была оборудована всем необходимым для проведения реанимационных мероприятий, интенсивной терапии и наблюдения. Мои жизненно важные показатели теперь отслеживали сложные системы, специальные дозаторы лекарственных препаратов. Современная дыхательная аппаратура улавливала малейшие изменения дыхания, а также выбирала наиболее оптимальный режим лечения при болезни почек. Здесь работали высококвалифицированные хирурги, пластические хирурги и реаниматологи. Современное оборудование позволяло активно использовать в лечебном процессе современные высокоэффективные технологии хирургического лечения глубоких ожогов.

Спустя время я поняла, что уже буду жить, и теперь больше всего на свете боялась рубцовых последствий, которые нередко приводят к инвалидности. К счастью, в клинике особое внимание уделяли борьбе с рубцами. Одним словом, теперь мне предстояло второе рождение.

Аскольд приезжал каждый месяц на несколько дней, а когда мне делали очередную операцию, он находился в клинике ещё некоторое время. Сидел рядом, называл своей женой и показывал «наши» с ним совместные фотографии. Я смотрела на симпатичную девушку моего возраста и понимала, что он путает меня со своей женой Яной, которая, вероятно, погибла в той страшной авиакатастрофе.