Мегрэ повернулся к окну — он услышал шум мотора, напомнивший ему «ситроен» Андерсена.

 — Это не то, что вы думаете, комиссар. Я могу, не сходя с места и с закрытыми глазами, в точности рассказать обо всем, что происходит на шоссе. Эта тарахтелка принадлежит инженеру здешней электростанции. А вы, верно, ждете возвращения нашего аристократа?

Будильник на этажерке показывал одиннадцать часов. Через приоткрытую дверь Мегрэ заглянул в коридор, где на стене висел телефон.

 — Что же вы не пьете? Давайте выпьем за успешное дознание… Между прочим, вам не кажется, что вся эта история довольно смешна? И главное, что за дурацкая идея поменять машины, угнать «шестерку» у этого кретина напротив? Уж он-то и вправду кретин, точно говорю вам. В общем, таких соседей даже врагу не пожелаю!.. А вас я наблюдаю со вчерашнего дня, все ходите-бродите туда-сюда. Очень даже забавно. Особенно когда вы косо поглядываете на людей, будто подозреваете всех подряд. Между прочим, есть у меня со стороны жены свояк, так он тоже служил в полиции. Расследовал дела по разным азартным играм. Каждый день ошивался на ипподроме и, что самое смешное, посылал мне точнейшие сведения насчет тотализатора. Понимаете?.. Так что ваше здоровье!.. Ну как, цыпочка, сделала, что я просил?

 — Сделала.

Молодая женщина, вернувшись на кухню, на мгновение задумалась, чем бы еще заняться.

 — Давай, чокнись с нами. Комиссар человек не гордый, и хоть ты и намотала волосы на бигуди, он, тем не менее, не откажется выпить за твое здоровье.

 — Вы позволите мне позвонить по телефону? — прервал его Мегрэ.

 — Всегда пожалуйста! Только хорошенько прокрутите ручку аппарата. Если нужен Париж, сразу же соединят.

Полистав телефонный справочник, Мегрэ нашел в нем номер текстильной фабрики «Дюма и сыновья», где Карл Андерсен, по его словам, должен был в этот день получить деньги.

Разговор длился недолго. Кассир, оказавшийся на проводе, подтвердил, что Андерсен действительно мог бы получить причитающиеся ему две тысячи франков, но добавил, что на улице Четвертого Сентября его пока еще не видели.

Когда Мегрэ вернулся на кухню, г-н Оскар многозначительно потирал руки.

 — Знаете что? Уж лучше я признаюсь вам, что все это доставляет мне удовольствие. Потому что в таких делах я хорошо разбираюсь. Итак, здесь, у перекрестка, происходит странная история. Нас тут всего три семейства, и вполне справедливо, что подозрение падает на всех. А как же иначе? И, пожалуйста, не делайте вид, будто не понимаете. Я сразу сообразил, почему вы косо смотрите на меня и все никак не решитесь зайти ко мне выпить. Значит, три дома. У страхового агента слишком идиотский вид, чтобы считать его способным на преступление. Потом аристократ. Этот уже одним своим видом внушает почтение. Остаюсь лично я, бедный рабочий, которому удалось выбиться в хозяева. Но я, видите ли, не умею красиво говорить. Я — бывший боксер, где уж мне! Поезжайте в Париж, наведите обо мне справки. Вам скажут, что действительно пару раз меня забирали при облавах, потому что в свое время, особенно в бытность мою боксером, очень мне нравилось плясать яву в танцульке, что на улице Лапп. И еще однажды я расквасил рожу полицейскому, который слишком долго придирался ко мне. Ваше здоровье, комиссар!..