— «Птицы кружили, как девочка, которая съела то, что ей дали», — перевёл Хассер. — «Птицы похожи на девочку, которая съела то, что ей дали, и на мужчину, который плавает с рыбами, и на расколотый камень…»

Другие ариекаи, не принадлежавшие к партии Сурль/Теш-Эчера, громко реагировали на их путаные утверждения. Само присутствие Сурль/Теш-Эчера и его компаньонов вызывало у них волнение или восторг. Испанская Танцовщица, Сурль/Теш-Эчер и другие, напротив, совершенно не принимали критиков во внимание, насколько я могла судить. Группу Сурль/Теш-Эчера мы называли Профессорами.

Сурль/Теш-Эчер раздвигал пределы логики сравнений — птицы не походили на меня, съевшую ту еду, которую мне дали, и это видел любой ариекай.

— Они считают, что он проявляет неуважение, когда говорит, что они похожи, — сказал Хассер. Вид у него был несчастный. Птицы похожи на девочку, которая съела то, что ей дали, снова сказал один из Профессоров.

Произнося это, он заикался, жевал слова, запнулся и начал сначала.

Как-то в начале зимы я зашла в «Галстук» — надо же, всё ещё сюда таскаюсь, отметила я про себя ехидно, — грязный от размокших листьев и влажной пыли, принесённых посетителями с улиц Послограда. Кроме Валдика, никого из сравнений не было. Со мной он чувствовал себя скованно и даже говорил меньше, чем всегда. Я подумала, что, может, у него что-нибудь стряслось в другой, настоящей жизни, о которой я ничего не знала и не хотела знать. Мы сидели и хмуро молчали.

Выпив кофе, я уже собралась уходить, как вдруг вместе вошли Шанита и Дариус. Она была молчаливым сравнением, и я подозревала, что она меня побаивается; он был искренен и наивен, не очень умён. Оба вполне мило поздоровались со мной.

— А зачем сюда приходил Скайл? — спросил Дариус, когда мы сели. Я отметила неподвижность и молчание Валдика.

— Скайл? — переспросила я.

— Он снова приходил сюда, недавно, — сказал Дариус. — Здесь был один Хозяин. Очень странно себя вёл. Не Хозяин, твой муж. Ходил по залу и раскладывал мелкие… — Он написал слово пальцем в воздухе. — Мелкие гайки и болтики. Не хотел объяснить зачем.

— Снова? Он здесь уже бывал?

Оказалось, что он заходил сюда как-то поздно вечером, когда я уже ушла, зато остались трое Хозяев. Сам Дариус его не видел, но Хассер видел и рассказал ему. Скайл был странно одет тогда, во всё одного цвета. Шанита, услышав эту историю, кивнула. Скайл, сказала она, пока Валдик молчал, раскладывал тогда те же самые предметы, что и в прошлый раз.

— Что он хочет этим сказать? — спросил Дариус.

— Не знаю, — ответила я. Я говорила очень осторожно.

Судя по неподвижности Валдика, я догадалась, что он, как и я, тоже догадался, что это могло означать. Совершая эти непонятные, но запоминающиеся действия, Скайл хотел привлечь к себе внимание. Хотел сделать себя пригодным для размышлений, наводящим на мысли. Стать сравнением.

«И что, чёрт его побери, он думает, это может значить? — подумала я, но тут же поправилась: — Какая разница».

Корвид опустил нас в глубине города, в потрясающий дом, комнаты которого походили на катакомбы, вырытые в коже, альковы, полные внутренних органов, пришитых к своим местам.