Теперь абсурдов было слышно. Они стали частью пейзажа впереди. Рой камер вдруг сорвался с места и полетел к ним, игнорируя рельеф и местную флору. Над самыми нашими головами со срочным военным заданием пронёсся корвид, и нам оставалось только надеяться, что нас не заметили и не истребят у самой цели.

Не было никаких тайных способов заставить небольшую группу абсурдов выйти на наши поиски или сделать так, чтобы от их армии откололся отряд. Каждый безъЯзыкий считал себя одиноким, хотя мы знали, что это не так. Те, кого эта одержимая жаждой мщения толпа могла считать своими полководцами, составляли её молчаливый авангард. Мы обошли их с фланга, пользуясь рельефом как прикрытием, и направились туда, где они должны были заметить нас.

Наконец, воняя в давно неменянных костюмах, мы покинули экипаж. Я остро осознавала, что за зрелище мы представляли. Четверо терранцев. Я впереди. За мной Брен, встревоженный и напряжённый. Илл и Сиб, за время пути утратившие одинаковость. Они стояли бок о бок, каждая с оружием на изготовку.

Ариекаи. Выстроившись за нами полукругом, они образовали как будто спинное крыло нашей группы. Испанская Танцовщица был ко мне ближе остальных и наблюдал за мной несколькими глазами.

В центре группы стоял раскованный безъЯзыкий. Он, который больше не был нашим врагом, переводил взгляд с одного из своих товарищей-ариекаев на другого. Вот он шевельнул грудным крылом. Ариекаи один за другим ответили ему тем же. У меня даже дух захватило, когда я это увидела.

Только двое не отреагировали на его знак. Даб и Руфтоп следили за движениями своих друзей. Но никак не могли взять в толк, что происходит.

Испанская Танцовщица сказал мне:

— Сейчас они придут, мы увидим/Сейчас они придут, мы поговорим. — Некоторое время я смотрела на него, потом кивнула.

— Ты поговоришь, — сказала я. — Мы поговорим. Они поговорят.

— Я хочу/Я хочу, — ответил он. Он издал два звука, которые ничего для меня не значили. Отрывисто бросил что-то на Языке, и его товарищи, Илл и Сиб и Брен вздрогнули и вскинули головы. Испанская Танцовщица попробовал ещё раз.

— Спасибо/Не спасибо, — сказал он. Я молчала. Что я могла ему сказать?

Появились первые абсурды. Летуны вихрем носились над местностью и наверняка видели нас, но, возможно, сочли слишком незначительной добычей, чтобы тратить на нас силы. Небольшой маневренный отряд неутомимых абсурдов возник на горизонте, двигаясь к нам. Мы были как натянутая струна. Кто-то сказал что-то насчёт плана.

Авангард армии, отряды, на километр или около того обогнавшие главные силы, увидели нас. Грохоча копытами по каменистой осыпи, они понеслись к нам, на ходу жестикулируя грудными крыльями, разделяясь на отдельные сегменты, которые складывались в клинья и окружали нас с боков, и всё это повинуясь безмолвной стратегии, которую они считали всего лишь яростью. Я слышала топот копыт. Потом стала различать оттенки кожи, изогнутые вилочки глаз, зазубренные кромки оборванных крыльев, готовое к бою оружие.

— Пора, — раздался чей-то голос, и я правда не знаю, принадлежал ли он мне.