Выглядит он довольно бодро, не смотря на снулый взгляд. Внешне точная копия сына… точнее наоборот, сын копия отца. Только родитель чуть пониже ростом и пошире в плечах. Черты лица более жёсткие, грубые, словно его отливали на сталелитейном заводе в форме. Тёмные волосы с проседью зачёсаны назад, лысина уже намечается в виде двух маленьких тропинок. Пузо, частый спутник мужчин за пятьдесят, отсутствует – Чесноков в отличной физической форме, мышцы рук и грудные пластины отчётливо различаются даже под рубашкой.

Следом за Чесноковым на некотором расстоянии неохотно плетётся Юля в своих обычных майке и джинсах. Волосы на голове у девушки собраны в хвост, явно впопыхах. На ногах красуются белые пушистые тапочки  в виде кроликов.

Юле явно не хотелось куда-либо идти, и она ныла, от души, но не особо настойчиво:

– Ой, пап, ну чего ты там хотел, у меня диплом некормленый страдает в компе, Пупс недописанный под кроватью валяется… В смысле, наоборот, диплом под кроватью, а Пупс в компе… блин, я запуталась из-за тебя!

Не замедляя ход, Чесноков холодно бросил через плечо:

– Пора посвятить тебя в кое-какие семейные секреты, – голос старшего в семье звучит спокойно и размеренно, однотонно, словно каток разглаживает горячий асфальт. – Я, право, думал подождать ещё пару лет, но ситуация развивается слишком стремительно. Чем раньше ты войдёшь в курс, тем лучше.

Юля моментально преобразилась. Усталость и нытьё долой, ушки на макушку, и вот она уже вышагивает плечом к плечу с отцом, послушная и преданная дочь.

– Ой, как интересно-о-о… – протянула она. – В целом, я думаю, Пупс с дипломом как-нибудь сами разберутся, кто кого накормит, а кто кого допишет, не маленькие уже, – Юля на секунду замолчала, над чем-то раздумывая. – А братья в курсе?

– Старшие давно уже. А этот… как его… – на лице Чеснокова отразилась небольшая мыслительная работа. – Илья. Он слишком молодой. Рано ему ещё.

– Ну да, есть такое, – согласилась Юля. – Он, конечно, молодец, таки взялся за ум, но детство в попе иногда ещё взбурливает, да, взбурливает.

– Пока он не докажет свою серьёзность и здравомыслие, его нельзя посвящать в семейные дела, – отрезал отец. – Ребёнок есть ребёнок.

Пристроившись за спинами Чесноковых, Фубуки навострила уши. Семейные тайны – это всегда интересно. Особенно если они тесно переплетены со скелетами в шкафах. Осталось понять, насколько тайны окажутся полезны мастеру. И стоит ли ему о них рассказывать? Чесноков-младший правильно подметил, что мастер, хотя и встал на путь исправления, порой склонен к необдуманным поступкам.

Чесноков-младший и Юля спустились по лестнице до пролёта между этажами и через потайную дверь зашли на секретную локацию усадьбы – дополнительный этаж в пятом измерении. Илья уже однажды побывал здесь, и Фубуки знала об этом из его воспоминаний, хотя сама в тот момент пребывала в отключенном состоянии.

Здесь почти ничего не изменилось даже спустя месяц. Разве что старые бумажные стопки со словоформами поменяли на другие, посвежее. В остальном – всё те же комнаты, всё те же белоснежные стены. И портреты. Три портрета, нарисованные от руки неизвестным художником, довольно качественно нарисованные, на расстоянии в десять шагов от фотографии не отличить. На одном Алексей и Виктор, старшие братья-близнецы, на другом Юля, средняя дочь, и третий, замазанный чёрной краской, портрет… нет, стоп, он исчез! Вместо него – увеличенная фотография мастера Ильи в рамке. Только он совсем маленький на ней. Школьник, ученик начальных классов. В матроске и белоснежной фуражке, ну прямо капитан дальнего плавания в детстве.