Так и порешили.

И Михайло вызвал к себе Яна Собесского.

— Не верю я, государь!

— Я тоже не поверил, что ты можешь быть виновен. Приказал все тщательно проверить, так и выяснилось. Твоя жена, гетман, хотела для тебя корону, вот и интриговала…

— Да не нужна мне та корона!

И Михайло верил. Да, вот так вот! Ян — неплохой политик, великолепный вояка, но ему совершенно не свойственно честолюбие. Последним, зато в избытке, обладает его супруга. Тварь такая…

У Михайлы невольно кулаки сжались.

— Знаешь, если б меня травили — я бы понял. А Марфу? А нашего нерожденного ребенка?

Ян стоял — и слова сказать не мог. А то ж! Он бы за свою жену… а сейчас как быть? В ноги королю кидаться, умолять, чтобы помиловал? Да он бы сам в жизни… любой, кто на Марысеньку руку бы поднял — Ян не то что руки оторвал бы, на кол бы посадил!

Михайло понаблюдал за своим гетманом — и вздохнул. Права была Марфа — казнить сейчас жену — это убить мужа.

— Ян, я промолчу об этом случае.

Гетман вскинул глаза на своего короля.

— Ваше величество?

— Слушай меня внимательно. О попытке отравления пока никто не знает. Слухи, конечно, поползут, но тем и ограничится, коли я не подтвержу. Я же… Я не казню пани Собесскую и даже не отправлю в монастырь, в компанию бывшей пани Володыевской. Она останется твоей женой.

Ян молча опустился на колени.

— Благодарю. Государь…

— Но и свободу я ей оставить не могу. А потому до весны она будет жить в поместье Вишневецких под строгим приглядом. Видеться с ней будешь ты да мои доверенные люди. И никак иначе. А весной, когда поедешь на Русь, возьмешь ее с собой. Государыня сестре отпишет — и там за пани пригляд будет. Согласен?

— Да, государь.

Собесский не рассыпался в благодарностях, Корибут не угрожал, мужчины просто поняли друг друга.

А как быть, ежели любишь?

— Государь, ты позволишь мне с женой повидаться?

Михайло покачал головой.

— Не сразу. Сначала ты с теми поговоришь, кто ее отравительницей назвал, сам посмотришь, не лгут ли они. Потом обдумаешь все. А в замок Вишневецких тебе дорога всегда открыта.

Ян кивнул. Он понял — король боится, что сейчас его гетман наворотит глупостей по горячности характера.

Мог, чего уж там. Еще как мог…

— Как скажете, ваше величество.

И Михайло понял — это было признание. Собесский действительно считает его своим королем. Дай-то бог.

— Ежи, я так счастлива! Мне даже страшно…

— Не бойся, звезда моя. Мы теперь никогда не расстанемся.

— Пообещай мне!

— Клянусь…

Бася приникла к груди своего рыцаря. Сейчас они жили в Дьяково, а на Москве им строился дом. Многое Басе казалось странным после польских замков, но…

Царевич не солгал — как он обещал, так все и вышло. По приезде пару ночей провели они в Кремле, а потом их позвали к царевичу. И Ежи предложили переехать в Дьяково, временно. Зимой пожить там, поучить воспитанников из царевичевой школы, а к весне для него дом достроят, да и кавалерийский полк сформируют. Только задачи у полка будут уже иные, но это они с Алексеем Алексеевичем за зиму не раз обговорят. И чему надобно людей учить, и каких коней подбирать, и чем новый полк заниматься будет…