– Что это?! – тот уставился на деньги, как будто видел их впервые в жизни.

– Это де… деньги… – испуганно проблеял Лаврентий Ильич, чувствуя, что неприятности его только начинаются.

– Деньги? – недоверчиво переспросил сержант. – И правда, деньги…

Он спрятал купюру в карман и обошел машину сзади.

– А это что такое?! – проговорил он оттуда таким тоном, как будто обнаружил как минимум атомную бомбу.

Испуганный Бабочкин выскочил из салона как ошпаренный и бросился к постовому.

При этом он был так взволнован, что не заметил, как из припаркованной поблизости машины выскользнул молодой парень, согнувшись, подобрался к его «Хонде», схватил с переднего сиденья коробку из-под торта, а на ее место поставил другую, точно такую же.

– В чем дело, сержант? – спросил запыхавшийся Лаврентий, обежав свою машину.

– Нехорошо, Лаврентий Ильич! – сержант разглядывал номера машины и укоризненно качал головой. – Номера забрызганы, читаются плохо! Мыть надо автомобиль!

– Да я его недавно мыл, – заныл Лаврентий, – грязно же в городе… не успеешь помыть, как снова запачкается…

– Значит, чаще мыть надо! – припечатал сержант.

– Да я как раз собирался на мойку заехать…

– Ладно, поезжайте! – полицейский снова поднес руку к козырьку и неспешно удалился прочь.

Лаврентий Ильич облегченно вздохнул и взглянул на часы.

Он еще успевал к назначенному времени.

– Что-то сегодня народу совсем нет… – вздохнул Костик, выглядывая на дорогу.

Действительно, автомойка на Поклонной горе сегодня пустовала.

– Какого ты народу хочешь? – вздохнул Петрович, пожилой дядька, которого держали на работе по двум причинам – потому что он был родственником хозяина и еще потому, что разбирался в машинах и мог сделать своими руками несложный ремонт.

Они с Костиком дежурили на пару, скучая в маленькой застекленной будке, откуда хорошо просматривались все подъезды к мойке.

– Какого народу, когда уже первый час? Кто же по ночам машины моет?

– А тогда чего мы здесь по ночам торчим? – Костик потянулся и взглянул на часы.

– Потому что мойка круглосуточная, – солидно разъяснил Петрович, – а раз круглосуточная – значит, должна работать!

– Вот ты и работай, если тебе по ночам делать нечего! – огрызнулся Костик. – А меня отпустил бы…

– Деньги за ночную работу получаешь? – поучал Петрович. – Получаешь! А коли получаешь, изволь работать!

Вдруг на столике зазвонил телефон.

– Але! Автомойка! – проговорил Петрович, поднеся трубку к уху, и вдруг лицо его переменилось.

– Как? Рожает? Ох ты, господи! Еще же не срок ей!

Он шлепнул трубку на аппарат и повернул к напарнику бледное от волнения лицо:

– Подежурь один, Костик! Все одно никого нет! Алиска рожает, мне непременно ехать надо!

– Алиска? – переспросил Костик. – Дочка, что ли?

Петрович, который уже несся сломя голову прочь, обернулся и бросил через плечо:

– Какая дочка? Собака моя, колли!

Костик хотел что-то возмущенно возразить, но Петровича уже и след простыл.

– Вот так всегда, – пробормотал парень, потянувшись к плееру, – за всех приходится отдуваться…

Но послушать музыку ему не удалось: к мойке подрулила нарядная бирюзовая машина. Из нее вышла симпатичная молодая женщина в коротком норковом полушубке цвета топленого молока и направилась прямиком к будке. Следом за бирюзовой машиной к мойке подъехала еще одна, менее приметная.