— Я бы с удовольствием остался и поболтал, но, к сожалению, мне пора. Видишь ли, я как-то не нахожу общего языка с полицией, поэтому мне, наверное, не стоит ждать, пока ты расскажешь им всю историю. Передай привет ребятам, пусть не держат на меня зла. Увидимся на вечере встречи выпускников.

— Я не шучу. Если… — Договорить мне помешала внезапная резкая боль в правом плече. Я глянул на себя и увидел засевший по самую рукоятку грегсоновский нож. Мир вдруг перевернулся на девяносто градусов, и я обнаружил, что смотрю вверх на стропила.

Боль была настолько невыносимой, что я даже не мог кричать. В следующий миг Грегсон наклонился надо мной и выхватил из моих пальцев оружие.

— Неплохо, да? И это при том, что я метал с левой руки, — пробормотал он, схватил меня за волосы и ткнул дулом под подбородок.

Я точно знал, что жить мне осталось не больше секунды, и изо всех сил зажмурился, чтобы не видеть, как мой мозги разлетятся по сторонам и забрызгают ботинки Грегсона (не переношу вида крови, особенно собственной). Последняя секунда моей жизни, однако, превратилась в две, три, четыре… На счете «пять» я решил приоткрыть глаза и выяснить, в чем причина задержки. Грегсон задумчиво смотрел на меня сверху вниз.

— Мне следовало бы прикончить тебя. Конечно, следовало бы. Но я не буду стрелять… Зачем? Если копы знают, что мы здесь, значит, знают. Допустим, я тебя пришью, это уже ничего не изменит. Не люблю бессмысленных убийств. Они просто… бессмысленны. В конце концов нас всех наняли на работу. Всех. Мы выполнили ее, выполнили блестяще. И тогда я подумал: ладно, черт с ним. Я не стал отбирать у вас противогазы и… гм… «забыл» про веревки на крыше. Я даже притворился, будто не знаю о том, что у вас есть дубликаты от всех ключей в школе, в том числе от замка на потолочном люке. — Грегсон ухмыльнулся, потом пожал плечами. — Разве кто-нибудь сможет доказать, что я сделал это умышленно? Я по-честному проглядел, лопухнулся, облажался, такое ведь случается, верно? Надеюсь, даже мой шеф поймет это. Очень надеюсь.

Грегсон убрал пистолет за пазуху и подошел к дыре. Он уже собрался вылезать, но напоследок обернулся в мою сторону.

— Вы отлично сработали, мистер Банстед, отлично. И вы, мистер Дикинс. Вы все молодцы, даже мистер Макфарлан. Вы были великолепны, чертовы дети. — Грегсон вздохнул. — Ребятки вы мои родные… Гадкие, чокнутые ребятки, это было восхитительно, правда?

Восхитительно — не то слово, сказал бы я, однако Грегсон выбрал именно его, чтобы дать оценку нашему ограблению музея, поэтому теперь я повторяю вслед за ним: восхитительно.

Конечно же, вам известно, что раннэмский клад так и не нашли. Единственными, кого отправили под суд по делу ограбления Британского музея, были шестнадцать подростков, соучастников преступления, и Барыга Мартин.

Бедный старина Мартин, никогда ему не везло в жизни. Надеюсь, что утешением для него стала еще одна книга на полке — книга, в которой упоминалось его имя!

В общем, так все и произошло, хотя вы наверняка сами все знаете по бесчисленным документальным фильмам (хотя в каждом из них полно неточностей). Честно говоря, каждый раз, смотря по телику очередное интервью с каким-нибудь всезнайкой, я напрягаю память и пытаюсь вспомнить, был ли он вообще на месте событий.