— В смысле? — переспросил у Дока капитан.

— Ну, есть два предположения, — пожал медик худыми и тощими плечами в своеобразном подобии накинутого на них халата.

А потом ответил, начав перечислять.

— Первое, это игры нашей многоуважаемой Хозяйки, — и Док кивнул в сторону съёжившейся под его взглядом женщины.

«Она ведь его боится», — подумал, наблюдая за этой картиной, Корявый, и от этого ему стало почему-то хорошо и даже как-то весело.

«Она такая же, как и мы, — понял он, — все они такие же. Все кроме него».

И блондин перевёл взгляд на Дока.

А тот между тем продолжал излагать свои рассуждения.

— Но тогда встаёт вопрос, почему она всё ещё тут и разговаривает с нами, если бы это произошло раньше, то от нашей госпожи остались бы только ошмётки.

И медик пожал плечами.

Женщина же от его слов передёрнула плечами и боязливо посмотрела в направлении арены.

«А ведь она, похоже, даже на сантиметр больше не приблизится к этому дикарю, — констатировал блондин, — вот она, её истинная сущность, садистка и стерва. Но если что-то будет угрожать её драгоценной жизни, засунет свою похоть поглубже и будет стараться обходить этого уродца за семь парсеков. Она же боится его до дрожи!»

Повторно, подобные мысли вновь согрели душу Корявого.

— А что второе? — неожиданно поинтересовался Трок, прервав мысли блондина.

— Они, — и Док кивнул на арену, — в нём остались только базовые инстинкты, мы это прекрасно видели при последнем осмотре. Всю его прошлую личность, ну или что там у него было, начисто затёрли её забавы, — новый кивок в направлении Хозяйки, — осталось только то, что есть в каждом из нас. Зверь. Внутренний зверь. И его инстинкты. А самым базовым и сильным инстинктом у всех и всегда был инстинкт выживания. Так что таким зверем его сделали обстоятельства. Но всё равно, более точно я смогу сказать вам не раньше, чем полностью обследую его.

И посмотрев на часы, он добавил:

— Тем более прошло уже больше пяти минут с тех пор как вы забрали его из моей лаборатории.

— И что? — не понял Трок, ведь его не было при последнем разговоре.

— Я залил ему полный боевой гипнокурс, что мы захватили у аграфов, и он всё ещё не умер, что странно. Так что нам есть о чём подумать.

И док, поднявшись, направился к выходу.

Но его остановил вопрос капитана, который, долгим и задумчивым взглядом посмотрев на арену, неожиданно произнёс:

— А ты не думаешь, что его мог изменить сам гипнокурс?

И он пристально всмотрелся в лицо истинного владетеля этого корабля.

— Нет, — спокойно ответил ему тот.

— Док, почему ты так в этом уверен? — допытывался у того капитан.

— Да потому, — тихо произнёс тот, — что этот гипнокурс рассчитан на тех, у кого есть хотя бы зачатки разума, а у нашего дикаря разум мёртв. Там пусто. Его ментоинформационное поле девственно чисто. И всё это благодаря стараниям небезызвестной вам особы.

И Док тяжёлым взглядом посмотрел в направлении Хозяйки.

— Но как ни странно, в этом есть и свои плюсы, — весело сказал он.

— Какие? — удивлённо переспросил у него капитан.

— Мы сможем оттестировать и откалибровать благодаря ему все остальные имеющиеся у нас гипнокурсы, — ответил медик, — а у нас их сейчас много, и столь ценный экземпляр бездарно и тем более бессмысленно использовать лишь для ваших забав. Кто же знал, что это животное окажется настолько ценным и полезным. А как ты сам говорил, мне нужен подопытный, и мне кажется, что лучшего кандидата, чем он, мы для этого не найдём.