– О каких следах ты говоришь? – насторожился Анцыферов.

– Оставим это, – опять махнул рукой Пафнутьев. – Ты вот что мне лучше скажи... Как быть с твоим Амоном? Будем объявлять розыск? Или он до сих пор неприкосновенная личность? Особа, приближенная к Анцыферову?

– Объявляй. Но не надо в одну кучу валить... Не надо, Паша. Ты тоже в этой куче.

– Страдания очистили меня от недостойных подозревай.

– Ты еще в общей куче, Паша, – повторил Анцыферов. – Ты из нее еще не выбрался. И не знаю, выберешься ли.

– Я буду стараться.

– Усердие всегда было твоей сильной стороной, – легонько укусил Анцыферов.

– Леонард! – вскричал Пафнутьев, будто вспомнил что-то важное. – А почему ты не спрашиваешь у меня о подробностях? Или ты знаешь больше меня?

– Ты ведь напишешь отчет, надеюсь? Там все и прочту. Кроме того, будет возбуждено уголовное дело... По факту похищения начальника следственного отдела Павла Николаевича Пафнутьева. Будут опрошены свидетели, участники, надеюсь и преступников увидеть перед собой...

– Увидишь, – заверил Пафнутьев.

– Только вот что, Паша, – улыбнулся Анцыферов. – Не знаю, имеешь ли ты право заниматься этим делом... Ты ведь пострадавший. И не можешь отнестись к расследованию объективно. Тобой будет двигать жажда мести... Я не могу этого допустить. Закон запрещает тебе, Паша, вести это дело. Надо ведь иногда и о законе подумать, согласен?

– Конечно.

– Я подумаю, кому поручить это дело.

– Подумай, Леонард, подумай. А что касается похищения... Я и не собирался заниматься этим... У меня хватает дел. Убийство при угоне машины, развратные действия в лифте, дебош в двенадцатом отделении милиции, голова гражданина Ковеленова...

– Ты так уверенно и настойчиво говоришь об этой голове, будто она у тебя в портфеле? – усмехнулся Анцыферов.

– А в свой ты заглядывал? А то ведь наш друг Амон – большой шутник.

– Продолжим, – Анцыферов не пожелал больше говорить о голове. – Ты являешься жертвой другого преступления, я с тобой согласен. Но обвиняемый, или правильнее сказать, подозреваемый... Все тот же. Одно лицо. Сможешь ли ты правильно и справедливо, без предвзятости разобраться с тем, что произошло с тем недоделанным Шаландой, если дебош учинил человек, который так сильно напугал тебя самого? Нет, Паша. Нет. Ты не будешь заниматься этим делом. Я тебя отстраняю. Я не могу идти против требований. Ведь тебе и без того есть чем заниматься?

– Найдется.

– Вот и хорошо. В нашем городе, как утверждают некоторые газетчики, процветает коррупция, тебе не кажется? Приватизация, оказывается, не столь безупречна, как некоторым кажется... Взятки в особо крупных размерах, подкуп должностных лиц, поборы... На первый план выходят не отрезанные головы, а экономические преступления. Вот бы где развернуться, вот бы где показать себя начальнику следственного отдела, а, Паша?

– Экономические преступления, как ты выражаешься, обычно и заканчиваются отрезанными головами, Леонард. – Пафнутьев поднялся, подошел к двери, постоял спиной к прокурору, потом обернулся и подождал, пока Анцыферов оторвется от бумаг и взглянет на него. – Тебе сказать, чья голова будет следующей в целлофановом мешке?