Женщина покраснела:

— Откуда месье это известно?

— Он покупал вафли…

— Это уже потом, когда…

— Когда вы начали бывать у него?..

— Да. Ему хотелось, чтобы я увидела, где он проводит свое время. Называл комнату норой и очень гордился ею.

— Он не говорил, зачем нанял комнату в городе?

— Чтобы иметь уголок для себя хотя бы на два часа в день.

— Итак, вы стали его любовницей?

— Я бывала у него часто.

— Он делал вам ценные подарки?

— Полгода назад он купил мне серьги, а недавно — кольцо. Вот оно. Луи был очень добр и отзывчив. Ему нужно было утешение. Думайте, что хотите, а я была для него прежде всего другом, его единственным другом и советчицей.

— Он сюда приходил когда-нибудь?

— Никогда. Из-за консьержки и соседей. Иначе на весь район разнеслись бы сплетни.

— Вы виделись с ним в понедельник?

— Да.

— В какое время?

— Сразу после обеда.

— Вы знали, где его можно застать?

— Я назначила ему свидание.

— По телефону?

— Нет. Я никогда ему не звонила. Мы заранее договаривались.

— Где вы встречались?

— Почти всегда в нашем кафе, а иногда на углу улицы Сен-Мартен и бульваров.

— Он не опаздывал?

— Никогда. В понедельник было холодно и пасмурно. И мы пошли в кино.

— На бульваре Бон-Нувель?

— И об этом месье знает?

— В котором часу вы расстались?

— Около четырех часов, за полчаса до его смерти, если то, что написано в газетах, правда.

— Вы не знаете, он договаривался еще о какой-нибудь встрече?

— Луи мне ничего не говорил.

— Не рассказывал вам о своих приятелях, о людях, с которыми связан?

Женщина отрицательно качнула головой.

— Луи никогда не говорил о разводе, чтобы жениться на вас?

— Он слишком боялся жены.

— И дочери тоже?

— Дочь он любил. Для нее сделал бы все. Тем не менее думаю, что он в ней немного разочаровался.

— Почему?

— Это только мое впечатление.

— Он здорово сорил деньгами?

— Да, не скупился. Жил в достатке. Если бы я ему разрешила, засыпал бы меня подарками, всякой мелочью, которая попадалась ему в витринах.

— Никогда его не видели на скамейке?

— На скамейке? — Она заколебалась. — Единственный раз, когда я шла утром на рынок. Он разговаривал с каким-то худощавым мужчиной, произведшим на меня странное впечатление.

— Почему?

— Потому что тот был похож на циркового шута или какого-то комика, только что снявшего грим. Я не присматривалась к его лицу. Заметила только, что башмаки у него были стоптаны, а брюки измяты и поношены.

— Вы спросили месье Луи, кто это был?

— Он ответил, что на скамейках бывают всякие люди…

Выйдя от нее, Мегрэ велел везти себя на набережную Орфевр.

Он не зашел сразу в свой кабинет, а направился в отдел полиции нравов.

— Знаете такую Мариэтту или Марию Жибон? Я хотел бы заглянуть в ее карточку.

— Молодая?

— Лет пятьдесят.

Инспектор придвинул ящик с пожелтевшими и запыленными карточками. Искать пришлось недолго. Девушка по фамилии Жибон, родом из Сен-Мало, с одиннадцати лет фигурировала в этой картотеке. Ее дважды задерживали за кражу.

— Сидела?

— Выпустили за отсутствием доказательств.

— А позже?

— Подождите, пожалуйста. Я возьму другой ящик.

Инспектор нашел ее следы в самой новой картотеке, но и та была десятилетней давности.