Выслушав его, она, к своему собственному удивлению, побагровела от ярости:

— Они должны были погибнуть, вы понимаете?!

— Должны, но не погибли, — ответил Брюс. — Полагаю, сейчас это для нас самое главное.

Эден не стала продолжать дискуссию и, отшвырнув телефон, повернулась к Алексу:

— Все хорошо. Они приземлились.

Плечи Алекса опустились, а мускулы лица, быть может впервые за последние два дня, расслабились. Битва окончена.

— Слава богу, — выдохнул он.

Фредрика положила ладонь на его руку.

Когда Эрик шел на снижение, уровень топлива в баке был катастрофически низкий. Эрик уже готовился к аварийной посадке с выключенными моторами. Брюс назвал его посадку впечатляющей. А Эден подумала о смертельной опасности, которой в очередной раз подверглись члены экипажа и пассажиры.

— И что теперь будет? — спросила Фредрика.

Эден взглянула на телефон, стараясь припомнить все, что за последние несколько минут говорил ей Брюс:

— Никаких других самолетов в воздушном пространстве аэропорта сейчас нет. Отряд быстрого реагирования и «скорая» встретят их у взлетной полосы. СМИ не оповещали, но журналисты, конечно, всё знают. Впрочем, американцы собираются провести пресс-конференцию, чтобы разъяснить ситуацию в целом. — Она пожала плечами.

— А правительство? — поинтересовалась Фредрика. — Я имею в виду — наше.

— Их уже оповестили, как и нас. Я свяжусь с Розенбадом, как только мы закончим.

— Я тоже, — кивнула Фредрика.

Алекс поднялся со стула:

— Я должен позвонить жене и дочери.

Эден, Фредрика и Себастьян остались в кабинете. Потом снова объявился Брюс:

— Карим Сасси плох, но поправится. Бортпроводница вонзила вилку ему в шею.

Эден представила себе, как хлещет кровь из раны Карима. Она не почувствовала к нему жалости. Карим Сасси едва не погубил четыре сотни человек. Эден пожелала бы ему смерти, когда бы так не хотела знать причины случившегося.

— А как тот парень, которого ударил Эрик?

— Он тоже выкарабкается. Сильное сотрясение мозга. Несколько дней пролежит в стационаре, потом будет лечиться амбулаторно. Похоже, у него возникли проблемы со зрением и памятью.

Эден испугалась за Эрика. Американцы могли упрятать человека в камеру и не за такое.

— Брюс, Эрик не мог знать, кто он.

— Предоставим это решать прокурору. Все пошло бы иначе, если бы он поверил Кевину.

— Но послушайте…

— Эден, я не намерен дискутировать с вами на эту тему. Я собирался сказать вам совсем другое.

Черт, американцы умеют ставить людей на место.

Что он, в конце концов, о себе думает?

— На пути в больницу с Каримом Сасси случилась истерика. Он буйствовал, несмотря на слабость. Утверждал, что его жену и детей взяли в заложники и теперь их убьют.

Эден покачала головой.

Это ни в коей мере не походило на правду. Они не могли упустить такое.

— Он уверял, что пошел на преступление ради семьи, — продолжал Брюс. — Есть ли в этом хоть доля правды? Если да, надо срочно действовать. Известие о том, что самолет приземлился и требования заложников остались невыполненными, уже попало в СМИ.

Эден прижала трубку к уху, пытаясь сосредоточиться. Она чувствовала направленные на нее взгляды коллег.