— Итак, телефоны, Эллис и сестра, — подытожил ближайшие задачи ГД.

— Надо навести ясность в этом деле, — кивнула Эден. — Это чертовски срочно, извините за выражение.

— Разумеется, эти вопросы надо снять немедленно, — согласился шеф. — Однако странно, что Келифи отказывается нам в этом помогать.

— Вы имеете в виду Захарию?

— Да. Если он действительно чист, с чего бы ему скрывать имя прежнего владельца телефона?

— Возможно, потому, что он не так чист, как кажется, — предположила Эден, которая размышляла на эту тему не один раз. — Или кого-нибудь покрывает. Или и то и другое.

ГД поднялся и подошел к окну. Едва ли затем, чтобы полюбоваться роскошным видом. Эден было неприятно, что он стоит к ней спиной. Она не могла понять, что тревожит ее шефа.

Эден нащупала в кармане связку ключей от дома. «Интересно, — подумала она, — Микаэль все еще на меня сердится?» Она почти не сомневалась, что это так. Будучи ее мужем, он так и не понял, что́ для нее важнее. Точнее, что в жизни самое важное.

Видеть чуть дальше собственного носа.

— Эден, вы никогда не задумывались, почему я взял вас на это место? — спросил ГД.

Его голос звучал грубо, как будто Бустер сердился или сильно нервничал. Вопрос только — из-за чего?

— Потому что я компетентный работник, — ответила Эден.

ГД повернулся к ней:

— Отчасти да. Но, кроме того, потому, что вы имеете репутацию терпеливого и сговорчивого человека. Терпение и лояльность — вот что мне от вас было нужно.

На несколько мгновений Эден задержала дыхание.

— Я вас в чем-то разочаровала?

— Тем не менее… — покачал головой Бустер.

Что означает это «тем не менее»?

Эден не знала, что и думать. Может, ГД не понравилась какая-нибудь из ее шуток? Что заставило его усомниться в ее лояльности?

— Что касается моих личных качеств, скажу вам следующее, — твердо ответила она. — Моя задача здесь — делать свое дело. Не уживаться с начальством, коллегами или американцами, а делать свое дело. Если у меня это не получается, только скажите. Меня не будет здесь через десять минут.

ГД сказал правду: такое с ней уже было. Когда-то Эден уволилась со своей первой работы в доме престарелых. Его персонал так плохо обращался с подопечными, что с тех пор Эден стала бояться старости.

А потом она так же ушла из газеты, куда устроилась на время летних каникул в студенческие годы. В этой газете любой ценой стремились увеличить тираж, и под конец Эден давали такие задания, что она стыдилась их выполнять.

Далее была британская контрразведка MI5. Но об этом ей меньше всего хотелось дискутировать с ГД.

На мгновение лицо Бустера стало печальным.

— В мои планы не входит расстаться с вами, — сказал он. — Я просто хочу как можно скорее разобраться с этим самолетом.

— И я даю вам слово, — ответила Эден, — что делаю для этого все возможное.

Поглаживая подбородок, Бустер следил, как она направляется к двери.

— Отлично, — подытожил шеф. — Значит, мы договорились.

Эден на это надеялась; во всяком случае, она говорила искренне. Сейчас дело об угоне самолета заслонило все остальные. Но судьба Захарии была его частью.