Рожа, правда, в нём становится такая мужественная, аж тошнит, а если ещё и подбородок чуть вперёд выставить, то вообще жуть: прям молодой орёл, высматривающий добычу. Отрастить бы ещё усы да гусарский ментик накинуть, у-у… тогда и вовсе ни одна из дам не устояла бы. Ну, кто о чём, а озабоченный всё о том же. Но… нет, нет и ещё раз нет. Военная служба нам ни к чему!

Да, Сашок, а ты ощутимо подрос. До своих официальных семнадцати с половиной, понятное дело, не дотягиваешь, но уже и не так мал, как полтора года назад. Мальчишкой, по крайней мере, не выглядишь. То-то у женщин интерес нарисовался. С такими темпами ты через год и недоросликом считаться перестанешь. Мишкин папашка, говорят, здоровяком был, под два метра ростом. Так что есть куда тянуться.

Спустился в гостиную, поздоровался со всеми. Двенадцать барышень, семь из них – частые гости. Не слишком и много для этого часа. Как обычно, обсуждают городские новости, но мой костюмчик оценили моментально. На комплименты и взаимные расшаркивания ушло минут пятнадцать.

Не привлекая внимания окружающих, Софа показала двух застенчивых дам, проявивших чрезмерное любопытство в отношении моей особы. Что ж, это я удачно их застал. На личико обе симпатичные, о фигуре в этих платьях, конечно, трудно судить, но внешние контуры, во всяком случае, не пугают. Надо бы пообщаться с каждой наедине и составить представление об их характере. Да и на купчиху посмотреть не помешает, вдруг там гарна дивчина красоты неземной, тоскует-печалится, меня дожидаясь.

Тут какая-то новенькая дамочка, по виду из благородных, в наряде с обилием кружевных оборочек и светской томностью во взгляде, довольно громко ко мне обратилась:

– Александр, мы слышали, вы сочиняете и исполняете прекрасные любовные романсы. Не могли бы вы и нас порадовать своим пением?

Та-ак, похоже, косметологам придётся внушение сделать, а то совсем распустились, стали лишнее выбалтывать.

Сначала думал отказаться – мол, не в голосе я сегодня, – но даму дружно поддержали все собравшиеся в гостиной. Сговорились они, что ли? Вижу, и Софа мне одобрительно кивает. Твою меть! А петь-то совершенно не хочется. Но… если для пользы дела… О, Машуля и гитару принести успела. Ну, раз женщины просят… значит, сами и виноваты. Ох, я сейчас выдам!

Что бы такое слезливое исполнить, в целях разогрева публики? А собственно, почему обязательно слезливое? Можно, например, из репертуара Джо Дассена спеть по-французски какую-нибудь песенку, чтоб слушательницы, так сказать, прониклись моей аристократичностью, а потом то же самое по-русски повторить. Далее известное косметологам оттарабанить, ну и в конце от Стаса Михайлова что-нибудь добавить. Как контрольный выстрел в сознание. И баста!

Я уже взял пару аккордов и, изобразив на лице мечтательность, приготовился разбивать женские сердца, а дама в кружевах всё не унимается и лезет с уточнениями:

– Простите, Александр, нам бы очень хотелось услышать первую написанную вами песню о любви. Ведь была же такая?

И опять окружающие единодушно одобрили просьбу неуёмной дамочки: