— Изнасиловать, — выдыхает, спотыкаясь на каждой букве. А меня накрывает, перед глазами бордово-кровавая пелена. Я хочу видеть, как он подыхает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не помню, как сбросил вызов. Не помню, что заходил в раздевалку и бросил команде, что возвращаюсь в Москву. В голове каждую секунду взрывается мысль, что Золотинка там одна. Я обязан быть рядом. Спрятать в своих объятиях, успокоить. Она не должна бояться жить, не должна бояться таких мразей, как Таракан. Не допущу, чтобы с ней еще раз случилось что-то плохое. Мне головой о стену хочется биться, потому что допустил такой поворот событий, не досмотрел, не уберег.

Желать женщину недостаточно, она должна быть счастлива рядом с тобой, находиться в безопасности, жить в достатке. Мы учимся на своих ошибках, эту ошибку усвою на всю жизнь. Эта ошибка, как острый кинжал – вскрыла мне внутри вены, захлебываюсь своей кровью, потому что какой-то урод посмел сделать ей больно, а я корчусь в агонии, дохну от чувства вины.

— Ты куда собрался? — следом за мной в номер врывается Демьян, рычит агрессивно.

— В Москву, — я в бешенстве, дико зол, но не на него. Не хочу драться с братом, но если он встанет на пути, я сорвусь.

— Ты чего творишь? Тим сейчас на ринге! — орет он. До меня доходит, что я бросил друга, но я не могу остаться. Тимур поймет.

— Таракан избил Злату, пытался ее изнасиловать, — сквозь зубы цежу. В горло будто песка насыпали, стоило это произнести, и меня сильнее накрыло. Все тело будто ледяными иголками утыкано, я его не чувствую, только боль ощущаю – ее боль.

Обхватывая пятерней затылок, Демьян ругается. Его лицо меняется на глазах. Я продолжаю кидать в сумку вещи и документы, Демьян, словно тигр, мечется по номеру.

— Закажи мне билет, ты остаешься здесь! — резко выдает брат.

— Ты охренел? — встаю в позу.

— Охренел? — кидается ко мне, хватает за грудки. — За решетку решил отправиться? — орет он. — Мы с отцом тебя не удержим, если ты так рвешься! Забыл, что Турчинов с пацанами в больнице? Грохнешь Таракана, они вновь подадут заявление, чтобы добавить к твоему сроку пару лет!

— Я еду в Москву, — отбиваю его руки.

— Если придется, я тебя в больницу отправлю, но в Москву ты не вернешься, пока не успокоишься! Я не хочу, чтобы мой брат сел!

— Этот уебок поднял руку на мою девочку! — я в шаге от того, чтобы ударить брата. — Думаешь, я его через неделю или месяц прощу?

— Я сам с ним разберусь, а ты прилетишь, когда успокоишься!

— У тебя через два часа бой! — привожу неопровержимый аргумент.

— Снимусь по травме, — не задумываясь, брат отказывается от своей мечты. Я бы тоже так поступил ради него, но сейчас жертва неуместна. — Ты останешься с Тимуром, прилетишь послезавтра. Я буду держать тебя в курсе. О твоей девочке позабочусь, — глядя мне в глаза, говорит, как произносят клятву. — Ей не нужно видеть тебя в таком состоянии, ты сейчас натворишь дел, Макар. Послушай меня, я тебя прошу.

— Демьян, не проси…

— Ты его покалечишь или убьешь, Макар. Отцу не понравится, что из-за девчонки ты слетаешь с катушек, он может быть жестоким, когда дело касается нас…