Он отворил ворота и негромко позвал:

- Ноча, Ноча... Доча... Идите, идите сюда...

Тарасовские телки кинулись к хозяину, и он выпустил их за ворота.

Скотники, поняв, в чем дело, бросились к нему:

- Кум, кум, да ты в уме ли?! Нельзя так!

- Нельзя, Тарасов. Мы же отвечаем.

- Мои телушки, - невозмутимо сказал Тарасов.

- Были твои. Тебе за них деньги заплатили!

- Я втрое верну. А губить скотину никто не повелел.

Тарасов больше слов не стал тратить.

- А ну, отойдите... - сурово приказал он. - Моя голова, с меня спрос. Прочь с путя, а то счас...

Суровый вид его разом скотников отрезвил. Да и кому была охота связываться.

И вновь, теперь уже втроем, пошли по знакомой дороге: через Вихляевку и длинной Тубой, а потом займищем, по-над речкой и гатью. И пришли домой.

Раиса весь вечер проплакала. А Тарасов лишь одно сказал:

- У меня, Рая, теперь душа на покое.

А назавтра, несмотря на субботу, на хутор Найденов нагрянули ранние гости. Утром возле тарасовского дома остановились сразу две машины.