— Просматривала счета и… А почему ты спрашиваешь?
— Ты не смотрела новости по телевизору? Не слушала радио? — Ясмин прислушалась: в машине звучала кассета.
— Я специально избегала сводок новостей на этой неделе. Не хотела, чтобы мама наткнулась на очередное высказывание Джексона Уайлда в наш адрес. Кстати, мы получили еще одно приглашение на теледебаты с ним, я опять отказалась.
Ясмин все смотрела с изумлением на свою лучшую подругу и делового партнера.
— Ты действительно ничего не знаешь?
— Что? — рассмеялась Клэр. — Очередные нападки на «Французский шелк»? Что он сказал на этот раз — что мы будем гореть в аду? Сетовал, что я разлагаю мораль американцев своим порнографическим изданием?
Ясмин сняла большие темные очки, которые она носила, когда не хотела быть узнанной, и взглянула на Клэр своими тигриными глазами, которые вот уже целое десятилетие украшали обложки бесчисленных модных журналов.
— Преподобный Джексон Уайлд уже больше ничего не скажет о тебе, Клэр. Он больше не будет оскорблять «Французский шелк» и наш каталог. Этот тип заткнулся навсегда.
— Он мертв? — Клэр резко затормозила.
— Мертвее не бывает, как говаривала моя мать. Уставившись на подругу, побледневшая Клэр недоверчиво повторила:
— Мертв?
— Он явно кого-то утомил своими проповедями и наставлениями. Утомил настолько, что бедняге пришлось убить его. Клэр нервно облизала губы.
— Ты имеешь в виду, что его убили?
Проезжавший рядом водитель разгневанно нажал на клаксон. Другой, объезжая их автомобиль, выразил свое раздражение красноречивым жестом. Клэр с трудом сняла ногу с тормоза и нажала на акселератор. Машина дернулась.
— Что с тобой? Я думала, ты захлопаешь от восторга. Хочешь, я поведу машину?
— Нет-нет, все в порядке.
— Ты выглядишь не лучшим образом. Откровенно говоря, просто дерьмово.
— У меня была тяжелая ночь.
— Мэри Кэтрин? Клэр покачала головой:
— Нет, мучили плохие сны.
— Что за сны?
— Неважно. Ясмин, ты уверена насчет Джексона Уайлда?
— Я слышала в аэропорту, пока ждала багаж. У них там стоял телевизор. Вокруг столпились люди. Я спросила у кого-то, что происходит, думала, опять что-то стряслось — вроде взрыва «Челленджера». А тот мужчина мне и сказал: «Этот телепроповедник договорился до того, что получил пулю в лоб прошлой ночью». А поскольку у меня особый интерес к одному такому проповеднику, я, естественно, пробралась поближе к телевизору и сама услышала новости.
— Его убили в «Фэрмоне»?
Ясмин удивленно взглянула на подругу.
— Откуда ты знаешь?
— Я слышала, что он там остановился. От Андре.
— А, Андре. Я совсем забыла о нем. Бьюсь об заклад, у него сегодня утром опять истерика.
— Кто обнаружил тело?
— Его жена. Сегодня утром она нашла его в постели с тремя пулевыми ранениями.
— О боже. И в котором часу это было?
— В котором часу? Господи, откуда ж мне знать? Они не сказали. Да и какая разница? — Ясмин сняла с головы шарф и тряхнула длинными, словно у Афродиты, волосами, которыми она так славилась. Из огромной сумки выудила несколько браслетов и нанизала их на свои изящные руки. Затем настала очередь гигантских серег-колец. И вот, без каких-либо косметических ухищрений, возник образ самой популярной цветной фотомодели.