Обтянутые темными жилетками животы расслабились. Напряжение, царившее до этого момента в зале, спало. Пот, собравшийся в нахмуренных бровях, начал испаряться. Облегчение если и не прорвалось наружу, то легко угадывалось в просветлевших лицах.
Ариэль еле сдержала самодовольную улыбку. Теперь-то они были у нее в руках. Они, конечно, могли считать себя посланниками господа. Несомненно, некоторые искренне верили в святость их миссии.
Но все они были мужчинами, и никто из них не был чужд слабостей, присущих каждому потомку Адама. Все опасались за свое будущее. В полной уверенности, что Ариэль объявит о роспуске министерства, они молились о чуде. Только что она подарила им это чудо.
Но, как и положено, нашелся среди них один скептик.
— Как, Ариаль? — спросил вечно сомневающийся Томас. — Я имею в виду, без Джексона как мы реально можем продолжать наше дело? Кто будет читать проповеди?
— Я.
Все в изумлении уставились на нее, ошеломленные таким поворотом событий. Было очевидно, что в способности Ариэль мало кто из них верил. Она слегка тряхнула головой, и ее платиновые волосы заструились по плечам. Во всем ее облике чувствовались решимость и уверенность в собственных силах.
— Мы… думали, что следовало бы пригласить нового проповедника.
— Что ж, все вы ошибались, — мягко сказала Ариэль. — Вот почему я и созвала это совещание — чтобы сразу посвятить вас всех в свои планы и уже больше не повторяться.
Она сцепила руки, положив их на стол. От ее еще недавней хрупкости не осталось и следа, теперь в ней чувствовалась неукротимая жизненная сила. Еще несколько минут назад едва мерцавший в ее глазах блеск сменился бушующим пламенем.
— Наши сторонники, безусловно, захотят узнать о моих чувствах в связи с кончиной Джексона. Он умер неожиданно, смерть его была жестокой. Это как раз и будет сюжетом для моих проповедей, по крайней мере, в ближайшее время. А кто лучше вдовы сможет прочитать их?
Члены совета молча переглянулись, обескураженные.
— Все проповеди Джексона были написаны братом Уильямсом. Теперь он напишет кое-что и для меня, — сказала она, кивнув сидевшему по левую сторону от нее джентльмену. Тот неловко закашлялся, но промолчал.
— Со временем мы перенесем акцент в наших проповедях с убийства Джексона на другие темы. Надо будет продолжить борьбу с порнографией, поскольку наше министерство уже зарекомендовало себя в этом. Иногда можно будет пригласить проповедника и со стороны, но надо помнить, что люди шли В церковь главным образом для того, чтобы увидеть Джексона и меня, ведь так? Джексона больше нет. Осталась я одна. И если вы думаете, что лишь он мог прорицать адский огонь и вечные муки, дождитесь и послушайте мои проповеди — и тогда вы убедитесь, на что я способна.
Ее резкость смущала собравшихся, но никто не осмеливался одернуть вдову. Она же стремилась к тому, чтобы все поняли с самых первых минут и до конца, что отныне бразды правления в ее руках и это непререкаемо. Так же, как слово Джексона было для всех законом, так законом теперь становилось ее слово.
Она встала. Остальные медленно и неуверенно стали привставать со своих мест, как нокаутированные боксеры, которые пытаются собраться с силами, и последовали ее примеру.