— Вчера Клэр, испугавшись, что я вспомню и сопоставлю все эти факты так же, как и она когда-то это сделала, решила побыстрее сознаться в убийстве и сбить меня со следа.

Краудер глубоко вздохнул и откинулся в кресле. Угрожающе нахмурившись, он в упор посмотрел на Клэр.

— Так Кассиди прав в своих утверждениях?

— Да, мистер Краудер, — тихо признала она. — Вскоре после убийства Ясмин как-то в разговоре со мной упомянула, что у нее пропал револьвер, а потом вдруг нашелся при весьма загадочных обстоятельствах. Тогда-то у меня впервые и мелькнула мысль о том, что мама вполне могла им воспользоваться, а потом положить обратно. Тем более что она была в ту ночь в отеле «Фэрмон», и ее интерес ко всему, что писали о Джексоне Уайлде и убийстве, мне показался далеко не случайным.

— Но вы ничего не сказали об этом Кассиди.

— Нет, не сказала. Но каждый раз, когда Ариэль Уайлд упоминала имя моей матери, я была в панике. Я боялась, что кто-нибудь, особенно мистер Кассиди, сможет догадаться, что Джексон Уайлд был тем самым исчезнувшим возлюбленным мамы, и таким образом обнаружится, что у нее был мотив для убийства. Я хотела подать в суд на миссис Уайлд, чтобы заставить ее замолчать, но мой адвокат посоветовал не делать этого, поскольку судебное разбирательство вызовет еще больший интерес у публики и лишь подогреет страсти. А этого я как раз и хотела избежать любой ценой.

— Но вас могли обвинить в том, что вы покрываете убийцу.

— Я была готова защищать свою мать даже ценой своей жизни, мистер Краудер. Она ведь не представляет никакой угрозы для общества, а за отмщение Джеку Коллинзу я не вправе ее осуждать.

— Вы рассчитывали, что пройдет какое-то время, Кассиди махнет рукой, оставит свои поиски и дело прикроют.

— Я надеялась на это.

— А что, если бы мы обвинили кого-то другого?

— Это исключено. У вас же не было доказательств.

— Я вижу, вы все продумали, — сказал Краудер, глядя на нее с оттенком восхищения.

— Все, кроме одного. Я не могла предположить, что револьвер Ясмин вновь когда-нибудь выстрелит. — Она опустила глаза и тронула браслет на своем запястье. — Когда Кассиди сказал мне, что из этого оружия был убит Уайлд, я решила признаться, чтобы отвести подозрения от мамы.

Она умоляюще посмотрела на Краудера.

— Ее нельзя считать виновной. Она ведь даже не осознает, что совершила что-то недозволенное. Это все равно, как если бы ребенок убил скорпиона, который укусил его, причинив страшную боль. Она, возможно, даже и не помнит сейчас, что…

— Клэр, тебе не стоит переживать за Мэри Кэтрин, — перебил ее Кассиди. — Она не убивала Уайлда.

Уверенное заявление Кассиди явилось полнейшей неожиданностью.

— Откуда ты знаешь? — спросил Краудер.

— Потому что его убил конгрессмен Алистер Петри.

— Это уже становится смешным.

Белль Петри, стелившая себе на ночь постель, вопросительно взглянула на мужа.

— Что тебе смешно, дорогой?

Петри испытывал непреодолимое желание испортить ковер, обрушить на пол хрусталь «Баккара» или же схватить жену за горло и просто-напросто придушить. Ему хотелось сотворить нечто разрушительное — лишь бы не видеть этого холодного презрения, с которым относилась к нему Белль в последнее время.