С орудиями не заморачивались. Каждый из стволов был забит порохом до упора. Зарядные передки скатили в одну кучу и заложили подрывной заряд с большим замедлителем.

— Этого с собой выносите! — кивнул Лёшка на лежащего европейца. — Руки ему только свяжите — и бегом вверх!

Кудряш перекинул ношу через плечо, крякнул и полез вверх по склону.

— Всё! Поджигайте! Уходим!

Вскоре на дороге остались собранные в кучу зарядные передки, телеги и повозки, да валялись вокруг трупы турок. «Ба-ах! Ба-ах! Ба-ах! Ба-ах!» — рванули в овраге вынесенные туда с дороги орудия. Рота уже была шагах в трехстах от места засады, когда начали срабатывать и подрывные заряды на дороге. А затем, сбивая ветки с деревьев и обдав холм волной горячего воздуха, раскатисто грохнул мощный взрыв.

— Боевой припа-ас рванул, — со знанием дела протянул Кудряш и, выдохнув, переложил пленного на плечо рыжего Василия. — Уф-ф, тяжёлый зараза, а с виду-то одни кости!

— Осторожнее проходите, ветку не заденьте братцы, ветку! — выкрикнул стоявший у ловушки Игнат. — Иначе так бревном по горбу даст, что тех костей хфранцуза потом не соберёте!

Шагов через сто егерей разводил в стороны уже Архип:

— Осторожнее, братцы, скрытная яма тут с железными штырями обмазанными, ногой наступите — провалитесь, всю стопу вам разнесёт, опосля только её отрезать!

Сераскир Хюсейн был в ярости. Русские, казалось бы, загнанные его кавалерией в крепость, совершили дерзкое нападение на колонну, и самое обидное — они лишили его большей части артиллерии.

— Вы понимаете, что значит четырнадцать пушек новейшего французского образца, потерянных ещё до начала боя?! — орал он перед понурыми командирами конницы. — Да мне теперь проще вас спешить и на их редуты бросить. Что я могу сделать с оставшимися семью пушками?! Кто мне говорил, что теперь русские носа из своей крепости не покажут?!

Все военачальники молчали, прекрасно понимая причину гнева господина. Неуловимые зелёные шайтаны разом лишили их большей части огневой силы, убили сотню топчу и советника француза, а ещё одного, похоже, что и вовсе утащили с собой. Высланная им вслед погоня из беслы ничего не дала. Всадникам пришлось спешиться, в противном случае в таком густом и буреломном лесу на конях им было попросту не пройти. Затем они вообще были вынуждены прекратить погоню. Один из воинов погиб, а двое были покалечены в расставленных на набитой тропе ловушках и в оборудованных западнях. Потом следы в лесу и вовсе пропали, а в начинавшихся сумерках найти их было невозможно. Командир алая беслы потел и молчал вместе со всеми, не смея поднять глаза на сераскира. Ему, опытному воину и любимчику султана, было сейчас очень стыдно.

— Мы потеряли массу времени! — метал молнии Хюсейн. — И на штурм теперь придётся идти после ещё одной новой ночёвки. А все наши воины у костров будут этой ночью обсуждать вот эту сегодняшнюю неудачу. Хорошо же мы их вдохновили и подняли им дух перед предстоящим сражением. Сто зелёных русских солдат, сто этих егэре, как они их называют, разбили нашу орудийную колонну и утёрли нос отважным беслы! Пошли вон с моих глаз, и если завтра ваши воины проявят трусость или же будут нерасторопны, я поступлю так, как поступали в монгольских отрядах великого Чингисхана, — казню в них каждого десятого! А по вам доложу лично султану, и пусть вас и ваших близких покарает его праведный гнев!