– Как это запрещает? – изумилась я.

– Вот так! Сиди, говорит, дома. Раз я не могу, то и ты не пойдешь!

– А ты что?

– А я что, сама себе дура, что ли? Я ему говорю – ну конечно! С какой это радости мне праздника лишаться? А он твердит: если не можем вместе, то и поодиночке не пойдем. Идиот!

– И что?

– Да ничего. Я сказала, что пойду в любом случае.

– А он?

– Если пойдешь, говорит, можешь тогда чувствовать себя свободной! Прикидываешь, какой урод? А я ему – я и так свободная, еще никто не купил. Будет он за меня решать, куда мне ходить, как себя вести!

– А представляешь, если такой диктатор мужем станет! – припугнула я возмущенную подругу. – Если уже сейчас условия диктует, так после загса вообще на цепь посадит! Будешь ему тапки после работы подавать и пятки на ночь чесать.

– Лучше сразу сдохнуть! – фыркнула она.

– Парень тебя любит ровно до порога загса, пока ты ему не принадлежишь окончательно и бесповоротно! А потом он начинает любить чужую, далекую и недоступную, а свою только контролирует – где была, сколько денег истратила и что сегодня на ужин. Жена уже не человек, а так, бесплатное приложение к плите, раковине и стиральной машине, – философски изрекла я.

– Но не у всех же так! – возразила Янка.

– У всех! – отрезала я.

К нам, дергаясь и пританцовывая, подкатил развеселый тип и, наклонившись над столиком, обнял нас обеих.

– Девчатки, чего сидим? Быстренько встаем – и на танцы!

– Отвали! – огрызнулась Янка.

– Ты чего? – удивленно шепнула я ей. – Пусть еще по коктейлю нам купит, станцуем с ним, а уж потом отошьем.

– Да у него кольцо, – громко сказала Янка, – пусть катится к своей жене!

– Я же не замуж вас зову, – весело оскорбился парень, – а танцевать. А к своей жене катиться я не могу. Она у меня в роддоме, рожает.

– Вот и шагай, рожай вместе с ней, – брезгливо сказала Янка.

– У нее без меня лучше получится! Я в таких делах не помощник! – захохотал парень и снова нырнул в бурлящий человеческий водоворот.

– Вот сволочь! – в сердцах воскликнула подруга.

– Как тебе красочная иллюстрация к выдвинутым мною тезисам? Все подтверждается и доказывается. Все они уроды и недоумки. Исключений нет и не предвидится, – вынесла я вердикт и сама отправилась за следующей порцией коктейля.

После третьего бокала нас порядком развезло, насущные проблемы уже не мучили своей неразрешимостью, да и вообще, жить стало как-то веселее и приятнее. Янка жизнерадостно поведала мне о крысиной сущности своей рыбной хозяйки, о ее баснословной алчности и о своей горькой участи в рыночной кабале. А также о том, что все ее дамские силы на исходе и что лучше бы она училась сутками напролет, чем торчать за прилавком. В ответ я принялась с жаром убеждать ее, что учиться ничуть не лучше и неизвестно, чьи дамские силы подвергаются большей нагрузке, мои или ее. А тут еще экзамены сразу после праздников, а перед ними – целых шесть зачетов, не сдав которые не допускаешься к сессии. И к тому же никакая учеба не лезет в голову, забитую любовными страданиями.

Услыхав про любовные страдания, Янка вцепилась в меня клещом и не отстала, пока не высосала из меня одну за другой все трагические подробности моей неразделенной страсти, вплоть до имен главных действующих лиц и названий улиц. Но о баллончике с лаком и о кладовке со всякой рухлядью мне удалось умолчать.