Риццоли в последний раз глотнула чистого воздуха и толкнула дверь в соседнюю комнату. Она рассчитывала застать там доктора Айлз и Корсака, но никак не ожидала, что вместе с ними окажется и Габриэль Дин. Он стоял возле операционного стола, в хирургическом халате, который скрывал и костюм, и галстук. В то время как у Корсака вид был крайне измученный, агент Дин выглядел бодрым и свежим, как будто и не было сегодняшних событий. Лишь легкая тень вечерней щетины омрачала его безупречное холеное лицо. Он бросил на Риццоли невозмутимый взгляд, словно его присутствие здесь никто и не ставил под сомнение.
Под ярким светом ламп тело жертвы выглядело гораздо хуже, чем несколько часов назад. Из носа и рта продолжала сочиться жидкость, оставляя кровавые следы на лице. Живот настолько распух, что казалось, речь идет о последней стадии беременности. Кожа начала отслаиваться и напоминала сморщенный пергамент.
Риццоли заметила, что пальцы жертвы уже в чернилах.
— Отпечатки сняли?
— Буквально перед вашим приходом, — ответила доктор Айлз, не отрывая взгляда от столика с инструментами, который подкатил Йошима. Мертвые интересовали Айлз в гораздо большей степени, нежели живые, и ей, как всегда, не было никакого дела до бушующих вокруг страстей.
— Ну, а что удалось обнаружить на руках, прежде, чем вы испачкали их?
Ответил агент Дин:
— Мы провели внешний осмотр, взяли на анализ кожные покровы и образцы ногтей.
— А когда вы-то здесь появились, агент Дин?
— Еще раньше меня, — вмешался Корсак. — Я так понимаю, кто-то из нас важнее в пищевой цепи.
Если комментарий Корсака имел целью подлить масла в огонь и разозлить ее еще больше, ему это удалось. Под ногтями жертвы могли остаться частички кожи убийцы. В кулаке могли сохраниться обрывки волос или волокон. Исследование рук жертвы было важнейшим этапом процедуры вскрытия, и она пропустила его.
Зато не пропустил Дин.
— У нас есть положительный ответ по идентификации, — сказала Айлз. — На экране можно посмотреть рентгеновские снимки зубов Гейл Йигер.
Риццоли подошла к экрану и стала рассматривать прикрепленные к нему пленки. На черном фоне зубы светились словно надгробья на кладбище.
— Дантист миссис Йигер ставил ей коронку в прошлом году. Вы можете видеть ее здесь. Золотая коронка на двадцатом зубе. Кроме того, у нее серебряные пломбы в зубах номер три, четырнадцать и двадцать девять.
— Значит, все сходится?
Доктор Айлз кивнула.
— У меня нет сомнений в том, что это останки Гейл Йигер.
Риццоли вернулась к трупу на столе и уставилась на синяки вокруг шеи.
— Вы сделали рентген шеи?
— Да. Присутствует двусторонний перелом щитовидного хряща. Это характерно для мануального удушения. — Айлз повернулась к Йошиме, который настолько бесшумно и проворно работал, что о его присутствии частенько забывали. — Давай готовить ее для вагинального осмотра.
То, что происходило дальше, представлялось Риццоли самым тяжким оскорблением для умершей женщины. Это было страшнее, чем вскрытие полости живота, страшнее, чем резекция сердца и легких. Йошима развел вялые ноги женщины в лягушачью позицию, широко расставив ей бедра.