— Да. Мне очень жаль. Действительно не знаю.

— Как ты понял, что бутылка заколдована? Что в ней особенного?

— Понятия не имею, просто вспомнил, и все.

— Расскажи-ка еще раз про убийство Филипа. Ты утверждаешь, что в брата не стрелял? Откуда такая уверенность? А если тебе стерли память?

— Я даже стрелять не умею. И к тому же точно знаю, его убил Генри Янссен. Он и меня хотел убить — вломился в наш старый дом. Я был без перчаток и… защищался.

— Когда это произошло? — уточняет Хант.

— В понедельник, тринадцатого числа.

— Что случилось? Опиши точно, — требует Джонс.

Прямо как будто пьесу наизусть выучил — Сэмово сравнение.

— Мама забрала меня из Уоллингфорда, мы отправились к доктору, а потом пообедали. Я не хотел раньше времени возвращаться в школу и поехал домой.

— Один? — спрашивает Хант.

— Да, один, уже в третий раз повторяю, — я зеваю. — Дверь была выбита.

Сэм надел ботинок огромного размера и вышиб ее. Замок почти вылетел, щепки посыпались. Сосед как будто обрадовался и удивился одновременно — словно в первый раз позволил самому себе так разойтись.

— Но ты не испугался?

— Ну, — пожимаю плечами, — немного, наверное, испугался. Но в доме всегда бардак. Решил, что Баррон поругался с мамой. Воровать-то у нас особо нечего. Так что я насторожился немного, но не думал, что кто-то притаился внутри.

— Что дальше? — Джонс скрестил руки на груди.

— Снял куртку и перчатки.

— Ты всегда дома снимаешь перчатки? — хмыкает Хант.

— Да, — смотрю ему прямо в глаза. — А вы?

— Ладно, продолжай, — торопит Джонс.

— Включил телевизор. Собирался съесть бутерброд и посмотреть кино, а потом вернуться в школу. У меня было около часа.

— А зачем ты вообще домой поехал? — хмурится Хант. — Не самый лучший способ время провести.

— Если бы вернулся в школу — пришлось бы заниматься самостоятельной работой. А я не люблю работать.

Агенты мрачно переглядываются.

— И тут заходит он, с пистолетом в руках. Я поднимаю руки, но он наступает, целится в меня. Сказал, что Филип хотел его убить, ему пришлось все бросить и спешно бежать, прямо посреди ночи. Я тоже там был, хоть и не помню, поэтому Янссен и меня винил в происшедшем. Видимо, правильно. Сказал, что вместе со своей подружкой укокошил Филипа, а теперь моя очередь.

— Прямо так и сказал?

— Да. Наверное, хотел хорошенько напугать.

— И ты испугался? — интересуется Джонс.

— Да. Ясное дело, испугался.

— Янссен был один? — морщится Хант.

— С подружкой. Бет, кажется. Ее фотография есть в вашем досье. По-моему, она не профессионал, не похожа на профессионала, вот и засветилась на камере.

— Почему Янссен вернулся, прошло ведь столько времени?

— Он сказал, что Филип уже не под защитой Захарова.

— Это так?

— Не знаю. Я же не в банде. И мне тогда было не до того. От отчаяния я бросился на него.

— Пистолет выстрелил?

— Да. Дважды. В потолок. Штукатурка посыпалась. Я задел его голой рукой и превратил сердце в стекло.

— Потом?

— Женщина закричала и схватила пистолет. А потом убежала.

Ладони потеют. Я стараюсь рассказывать как можно короче, не использовать те же слова, что и в предыдущие два раза — чтобы не было похоже на заученный текст.