— Ну, не знаю. Сам придумай, ты же сообразительный… Все, оставайся, ищи Тельму. Совсем будет плохо — тогда пали, отвлекай внимание…

Трое мужчин и женщина сгрудились у ворот. Калитка оказалась запертой изнутри, оставалось воспользоваться только воротами. Двое приподняли за низ массивную конструкцию, чтобы не скрипела, остальные осторожно стали откатывать. Тридцать сантиметров — достаточно, чтобы протиснуться… Четыре тени, на цыпочках пробежав через двор, припали к цоколю в районе крыльца. Двор не освещался, здание тоже. Особняк был действительно с историей. Красный кирпич, резные элементы в стенах, вытянутые фигурные пилястры по всей высоте. Особняк небольшой, но слеплен на совесть. И, очевидно, качественно освящен попами — ни один снаряд не попал…

Иван всматривался, присев за крыльцом. Ступени, перила, зарешеченное оконце в двери, над дверью лампа в мутном плафоне, в данный момент не работающая. И это правильно, незачем манить на свет посторонних…

Он отыскал руку Маши. Она подрагивала, от кожи, обрастающей мурашками, веяло холодом. Она не вырвала руку, даже поднесла вторую — такую же ледяную.

— Ты уверена, что хочешь это сделать? — прошептал он.

— А что еще остается, Вань? — Она волновалась, но держала себя в руках. — Ты знаешь другой способ попасть в здание?

— Хорошо, иди. Мы рядом.

— Я знаю…

Маша заранее, как могла, привела себя в порядок. Очистила грязь, спутанные волосы убрала под пилотку. Она осторожно поднялась на крыльцо, развязывая тесемку накидки, аккуратно пристроила за плечами капюшон. Электричество в здании работало — очевидно, все запитывалось от армейского генератора. Прозвенел звонок, сообщая о прибытии посетителя. В здании затопали, в коридоре загорелся свет. Отомкнулось и отъехало окошко — тусклый свет полился из узкого отверстия. Взору караульного предстала нахмуренная женщина в форме. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

— Хайль Гитлер, фрау… — неуверенно пробормотал караульный.

— Хайль Гитлер, — раздраженно бросила Мария. — Почему так долго не подходите? Спите, воины?

— Никак нет, фрау… — Человек за дверью замешкался, погоны офицера женского пола скрывали крылья накидки.

— Марта Готтберг, — Мария извлекла «просроченное и засвеченное» служебное удостоверение, продемонстрировала, не слишком приближая к окну: — Пятый отдел Варшавского управления СД, выполняю распоряжение оберштурмбаннфюрера Германа Рихтера. Проверка несения караульной службы. У вас находятся важные заключенные, которых к утру, когда появится транспорт, мы собираемся вывезти за пределы Варшавы.

— Да, фрау, их было четверо, теперь трое… — донесся глухой голос человека за дверью.

Почему трое? Какие четверо? Впрочем, неважно, разберемся… Иван напрягся, приготовившись махнуть через ступени.

— Есть угроза проникновения вражеских диверсантов, — говорила Маша, и он не узнавал ее голос. — Открывайте немедленно, солдат, чего вы ждете?

Отомкнулись запоры, заскрипела железная дверь. Обрисовался силуэт военнослужащего в стальном шлеме. Автомат, патронташ, подсумок, все как положено. И все же он удержался, не бросился вверх. Жестикулировал своим — минутку, мистеры и панове… Затем посторонился, пропуская «проверяющую». Мария нарочно задержалась в проеме — чтобы не захлопнул дверь. Да и лезть в освещенную зону было глупо — если он внимательно ее рассмотрит, возникнет парочка неудобных вопросов…