«Воздуха!» – требовало тело Линды.

Между тем отбойный молоток внутри ее черепа бушевал настолько сильно, что не позволял различать никаких звуков вокруг ее. Она не слышала ни хрипа Дэнни, лежавшего рядом с ней, ни визга и скрежета, доносившегося снаружи. А ведь в это время в расщелину раздвижной двери кто-то вставил лом, чтобы окончательно пробить себе дорогу в прозекторскую.

«Где-то бьют часы?» – подумала Линда, открыла глаза и, думая, что спит, снова их закрыла.

– Эй, нет, нет, нет! Не спать! – раздался чей-то голос.

В этот миг она почувствовала тряску, напоминавшую ту, какая возникает в машине, едущей по булыжной мостовой. Разница заключалась лишь в том, что она совсем не ощущала своего тела, которое крепко сжимали две сильных мужских руки. Как будто не ей, а кому-то другому убирал с лица волосы видный и одновременно очень уставший мужчина.

– Кто вы? – прошепелявила Линда, что, однако, не шло ни в какое сравнение с тем, как говорил недавно ее преследователь.

Распухший язык отказывался ей повиноваться.

– Это я, – не очень остроумно ответил мужчина и, повернувшись назад, что-то крикнул сновавшим в помещении людям.

– Вы пришли с целой армией, чтобы окончательно доконать меня? – неудачно пошутила Линда и уронила голову на грудь человека, одетого в пуховик.

Впервые за долгое время она почувствовала себя в безопасности, хотя все еще не исключала возможности того, что прислоняется к одному из убийц, на совести которого были все те трупы, к которым, как выяснилось, ее бывший дружок не имел никакого отношения.

– Дэнни, – задыхаясь от ужаса, выдохнула Линда, когда вспомнила, что ничего не знает о том, что с ним приключилось.

– Не волнуйся, – успокоил ее неизвестный мужчина, голос которого все больше казался ей знакомым. – Ты выколола ему глаз, и он от боли потерял сознание. Его взяли под стражу, и тебе этот Дэнни больше не причинит вреда.

Она снова чуть было не отключилась, но мужчина вовремя растолкал ее. Причем слова, которые он произнес при этом, прозвучали еще более ободряюще:

– Это я, Линда, Пауль Херцфельд.

Молодая женщина вытаращила глаза, несколько раз моргнула и с недоверием покачала головой, которая показалась ей совершенно пустой.

– Пауль? – переспросила она с таким выражением на лице, как будто слышала это имя впервые в своей жизни. – Ты все-таки сдержал свое слово?

– Да, и тебе больше нечего бояться. Все будет хорошо.

С этими словами он прикоснулся обеими руками к ее лицу, посмотрел ей прямо в глаза и сказал:

– Мне только нужно знать, где именно ты была, когда пробили напольные часы?

– Где мне найти дом Тевен? – спросил Херцфельд кряжистого мужчину, преградившего ему выход из клиники.

Посадка спасательного вертолета на парковке клиники не могла не привлечь к себе толпу зевак, среди которых выделялся грубый исполин с трубным голосом, представившийся Паулю как бургомистр острова.

– Меня зовут Тилл Бандрупп, и я требую, наконец, разъяснения того, что здесь происходит.

Недоверие, читавшееся на лице бургомистра, Херцфельду понять было легко. Ведь его собственное облачение больше подходило безумному серийному убийце, нежели профессору судебной медицины – вся одежда и руки были в крови, а на шее отчетливо просматривался след, который при ударе машины о дерево оставил ремень безопасности «порше». К этому следовало добавить торчавшие во все стороны волосы и испещренное точками, оставшимися после разрыва подушки безопасности, лицо. В общем, жуть, да и только. А чего стоил видок Ингольфа, вылезшего из-за полного своего истощения из вертолета последним!