Душа требовала немедленной и жестокой мести, но разум призывал к благоразумию, говоря, что именно этого и добивается царь русов — неподготовленной атаки.

— Ты заплатишь мне за это Песец… — до боли сжимая кулаки зло прохрипел Батый.

День ушел на проведение процедуры похорон, а под вечер прискакали посланные разведчики, что должны были найти места возможного прохода через колья.

По хорошему вообще было разделить орду на несколько частей и пробиваться самостоятельно, но беда в том, что если сильно ослабить войско, то русы сами могут напасть.

Бросить им часть армии как жертву? Этого никто не поймет. Да и бессмысленно.

Пока остальные части орды смогут добраться до Руси, Песец пожирать одну часть орды за другой, несмотря на то, что основа его армии пехота. Но она как бы ни парадоксально это ни звучала, на длительных дистанциях гораздо более вынослива чем кавалерия.

Так что с Песцом надо разбираться здесь и сейчас.

— Бурундай, возьми три тумена, пробейся через засеку в дне пути и ударь русам в спину.

— Слушаюсь господин.

Тридцать тысяч воинов следующим поскакали на юг. Батый всматривался в лагерь русов.

Там отъезд трех туменов засекли и выдвинули вдогонку пять тысяч конницы и одну Рать.

— Не успеете…

Точнее конница могла успеть, но что такое пять тысяч, против тридцати? Даже задержать толком не смогут.

— Их конница вернулась, — сказал Бури, зайдя в запасной шатер Батыя спустя полдня после того как отбыли тумены.

— Точно?

— Да. Вернулся один из воинов, что ушел с Бурундаем.

Батый вышел из шатра. В стане русов царило заметное оживление. И вот немного времени спустя в сторону монгольского стана поехали сани.

Где-то на полпути стало ясно, что в санях словно играя роли паруса на лодке находится посаженный на кол человек.

— Кто?..

Батый вскочил на коня и поскакал навстречу.

— О боги…

Батый узнал посаженного на кол и кровь ударила ему в голову от вспыхнувшего с неимоверной силой чувства ярости. Какие бы плохие отношения ни были у него с дядей Кульканом, но такое отношение к чингизиду это было за гранью.

Хуже то, что сын Чингисхана все еще был жив и испытывал чудовищные страдания. И Батыю не оставалось ничего другого как выхватив саблю нанести удар милосердия.

— А-а-а!!! — не сдерживаясь во всю глотку заорал Батый. — Вы все умрете русы! Все!!! В атаку!!! В бо-ой!!!

Спровоцировать противника на необдуманный шаг все же удалось и помог в этом случай. Мангуш, загнав коней, вернулся с вестью о великой победе, что подтверждало наличие знатного пленника. Собственно потому и скакал на пределе сил понимая, что сын Чингисхана это отличный довод в переговорах с противником.

— Еще никто не может похвастаться тем что взял в плен хоть одного чингизида, а у нас сын самого Чингисхана!

Что до внуков Потрясателя вселенной сопровождавших Кулькана, то один пал в бою, а второй был тяжело ранен и сейчас находился при Ярославе, что вел армию назад. Но увы идти ей предстояло еще долго и к основному «веселю» она по любому не успевала, а значит и затягивать сражение не стоило. Договариваться Юрий не собирался ибо это могло лишь на год другой отсрочить нападение, но не снять угрозу вторжения. А перемирие давало монголам возможность еще больше усилиться, чего допускать нельзя.