Добравшись почти до середины реки, я перестал работать ногами. Лишь подгребал иногда, чтобы коряга оставалась впереди, прикрывая меня от взглядов с Камня. Даже если там найдется особо глазастый дозорный, он не увидит ничего необычного. Таких предметов по Черноводке за день не одна сотня проплывает, а «мимикрия» не позволит разглядеть, что на этот раз к деревяшке прицепился потенциальный злоумышленник.

Реку я знал, как человек, проживший на ней не один день, досконально изучивший все ее струи и водовороты, повадки обитателей и рельеф дна. От этого зависело мое будущее, вот и старался разузнать все, что в моих силах. Плюс навык «навигации» иногда прямо-таки приказывал чуть шевельнуть ногой, дабы не сбиться с маршрута.

Неудивительно, что корягу прибило именно туда, куда я рассчитывал.

Выбирался очень медленно, чтобы не потревожить водную гладь. Такое движение издали привлекает взгляд. Если оно случается где-то на середине реки — это ерунда. Всего лишь кайта всплеснулась, любят они это делать. А вот на урезе крупным рыбинам делать нечего.

На суше «мимикрию» отключать не стал. Да, знаю, это разорительно, ведь чем сложнее окружающая обстановка, тем быстрее навык пожирает теневую ци. Особенно много тратится, когда передвигаешься по суше, если это не унылая песчаная пустыня или что-то настолько же однообразное. Но Тени у меня успело набраться прилично — пустить на маскировку не жалко. Сумерки только-только намечаются, еще достаточно светло, чтобы прекрасно рассмотреть на косе каждый камешек.

Не стоит рисковать.

Чуть слезу не пустил, проходя мимо навеса с сетями и лодками. Можно сказать — родные места. Никогда не думал, что придется красться здесь, будто вор, скрываясь под умением, отобранным у безобидной зверушки, приспособившейся выживать среди нежити Туманных низин.

Ни рыбаков, ни женщин, ни мальчишек — никого не встретил, пока поднимался. Все как ожидалось, фактория живет прежней жизнью с ее незыблемым распорядком. Только события вроде сезона цветения рогоцвета способны заметно нарушить однообразный уклад.

А вот и калитка, и она не закрыта. Ну да, ведь еще не стемнело, все как обычно, с этим делом никогда не торопятся.

Ломиться с ходу внутрь со всех ног я не стал. Осторожно высунулся из-за угла, осмотрелся неспешно. И, лишь убедившись, что никого нет, быстро, но не бегом, добрался до сарая за домом бондаря, где спрятался за штабелем бочек.

Все, дальше мне хода нет. «Мимикрия» прекрасно скрывает, только если не двигаешься и не стоишь на открытом месте среди пестрого фона. Первый же встречный начнет орать, узрев посреди улицы фигуру, на которой пересекаются фрагменты изображений земли, стен, крыш и прочего.

Поэтому придется посидеть здесь до темноты, после чего надо добраться до дома Эша, постаравшись при этом никому не попасться на глаза.

Летние сумерки — дело долгое, потому прождать пришлось немало. Делать было совершенно нечего, к тому же вокруг меня ничего не происходило. Иногда слышались голоса и шум хозяйственных работ, но во всех случаях звуки раздавались слишком далеко, чтобы разобрать фразы или полюбоваться на происходящее через щели между бочками.