— Пока мне понятно одно, — сказал угрюмо Иван, — тут эти ратники весьма вольготно себя чувствуют. Гляди, как свободно, средь бела дня, расхаживают по станице. Неужто и впрямь запугали всех до смерти? Или на самом деле сговорились с Никитой? Но кто ж они такие? Может, секта какая?

— Евпраксия очень ловко ускользнула от меня, — повинился Алексей, — юркнула в толпу, и ее словно корова языком слизнула. Наверняка кто-то ей помогал…

Иван махнул рукой:

— Помогал, не помогал, теперь уже роли не играет, но я нутром чую: попали мы с тобой, Алешка, как кур в ощип. И теперь надо или сделать вид, что ничего не замечаем, или попытаться разузнать, что здесь творится.

— У меня такое чувство, Иван, что мы с тобой очутились в совершенно другом мире. И вряд ли получится в его законах разобраться.

— Закон везде един, — недовольно пробурчал Иван, — а мы с тобой как раз и служим букве закона. И не должны забывать об этом даже в такой глухомани, как Пожарская.

В этот момент из толпы зрителей вынырнули Сашка и Шурка и, перебивая друг друга, скороговоркой им сообщили, что батя велел звать гостей отведать казачьей каши с мясом.

Но только угощения сыщикам не удалось даже попробовать.

Неожиданная встреча Алексея с Евпраксией оказалась не единственным сюрпризом в этот день. Не успели они сделать и десятка шагов по направлению к котлам с кашей, где толпилась уже добрая половина станицы, как на опушке леса показались с дюжину завьюченных лошадей и столько же запыленных всадников.

Иван и Алексей остановились как вкопанные и с величайшим изумлением уставились сначала на них, а затем друг на Друга. Всадники эти были индусами, которых они разглядывали несколько дней назад у гостиницы «Кандат», и единственное, что сейчас в какой-то мере роднило их с местными жителями, — наличие накомарников, которые прикрывали их непривычно смуглые лица. Впереди обоза ехали два человека, судя по одежде, из местных жителей. Вероятно, проводники.

Человек в пробковом шлеме и с противомоскитной сеткой на лице, что однозначно выдавало в нем опытного путешественника, наверняка кормившего гнуса не только в тайге, но и где-нибудь гораздо южнее, ехал следом за проводниками.

— Ну, елки точеные, зеленая тайга! — Иван сплюнул себе под ноги:

— Этой бродяжни здесь еще недоставало!

Обоз проследовал к длинной бревенчатой избе под железной крышей, в которой находилось станичное правление и канцелярия атамана, и расположился прямо под окнами на густо заросшей гусиной лапкой поляне. Мгновенно вокруг чужестранцев в причудливой одежде собралась толпа станичников из тех, кто в силу чрезмерного любопытства пренебрег даже атаманским угощением. Среди них оказались Алексей и Иван, а также их почетный караул в лице близнецов.

Они постарались занять позицию в самой гуще толпы.

В ней преобладала вездесущая ребятня, а также казаки и казачки постарше. Молодежь осталась на майдане, справедливо полагая, что обоз вряд ли покинет станицу до утра, а каша остывает быстро и, не дай бог, разбегутся музыканты… Словом, на майдане как началось, так и шло своим чередом веселье. Но атаман, досадливо крякнув, покинул его, оставив вместо себя есаула и Гаврюху.