«Она умерла! Твоя дочь — умерла! — снова слышу я сквозь бУханье сердца в ушах голос бывшего мужа. — Тебе нужно смириться, а не страдать! Сколько это будет продолжаться? Сколько ты будешь так рыдать?».

Воспоминания, как Сергей выкрикивает эти слова, стоя в такой же близости от меня, пролистываются под зажмуренными веками яркими картинками, окрашенными в ярко-алый цвет страха. Мне снова хочется заорать в ответ, ударить его своей уверенностью наотмашь по гладко выбритым, холеным щекам, что моя доченька жива, жива, и в роддоме была допущена ошибка, я сама видела, как она барахтала ножками, сучила маленькими руками, кричала миру о жизни в тот момент, когда ее обтирали после того, как перерезали пуповину. Но я снова только сжимаю зубы и молчу.

Как и сейчас.

— И эти обязанности, — голос Царева пробирается мне под кожу, заставляя встать дыбом волоски. — Тебе придется исполнять на сто процентов. Если, конечно, сможешь меня убедить согласиться на твою кандидатуру…

Распахиваю глаза шире, потому что решение принято. Оно уже было принято в тот самый момент, когда я увидела маленькую дочь Царева, моего нового босса, так невообразимо похожую на меня — глазами, улыбкой, цветом волос. А когда я увидела на ключице маленькое родимое пятнышко в форме зайчика…Сердце снова толкнулось в грудную клетку, будто надеясь проломить выход, и перед глазами потемнело от наступающих слез. Моя дочь жива, жива, и она почему-то носит фамилию мужчины, стоящего напротив меня.

— Итак, — он легонько проводит кончиком пальца по моей щеке, полыхающей, словно пожар. — Каким будет твой положительный ответ?

Я был сильно удивлён, когда девчонка ворвалась ко мне в кабинет, словно ураган. Кто она такая вообще? Я не помню всех сотрудников в фирме, да и невозможно знать их всех, а от взгляда на нее в голове появляются самые развратные мысли. Я уже два года в разводе. Конечно, девушки у меня были, но не такие. Эта кажется мне иной!.. Красивая, уверенная в себе, взволнованная и немного раскрасневшаяся от моей близости. Что с ней не так? Почему она пришла сюда и буквально предложила себя мне? Смотрю, как подрагивают ее ресницы, и хищно улыбаюсь.

— Я согласна! — отвечает девушка и с вызовом смотрит мне в глаза.

Наклоняюсь чуть ближе к её губам. Наши тела соприкасаются, и между нами будто бы бьет разряд электричества. Мы оба напряжены до предела.

— Зачем тебе это нужно, Загадка? — спрашиваю, обжигая ее нежную кожу своим дыханием.

Девушка дрожит. Я чувствую ее страх передо мной, но не могу отпустить. Возможно, кого-то другого я бы уже давно прогнал, а ее не могу. В висках стучит, и мне не хватает кислорода, поэтому я отстраняюсь от девушки, иду к окну и распахиваю его, несмотря на то, что за окном морозно.

— Если скажу, что вы мне понравились, поверите? — спрашивает Загадка.

Не смотрю на нее, но почти уверен, что она подбоченилась в эту секунду — уж слишком суровые норов у нее — весь вид кричит, что девушка из тех, кто идет напролом ради достижения своей цели.

— Ты сама знаешь ответ на этот вопрос! — покачиваю головой я.