— Думаю, я вас понимаю. Послушайте, простите меня за сегодняшнее утро. Просто та куртка и шляпа… Вид у вас был довольно сомнительный.

— Сомнительный? — широко улыбнувшись, переспросила она.

— Не смейтесь над моими определениями, — тоненьким голоском произнес он.

— Ладно. — Она посерьезнела. — Моя хорошая куртка порвалась в том месте, через которое прошла пуля, и пропиталась кровью.

Главным образом, кровью Эйба.

— Придется подождать до зарплаты, прежде чем я смогу позволить себе новую. — Она насмешливо улыбнулась. — Я всю наличку спустила на машину.

Рид приподнял бровь.

— А как насчет шляпы?

— Извините, но шляпу я оставлю: очень уж удобная. Лишь бы дождь не пошел. До встречи!

Она уже почти захлопнула дверцу, когда он помешал ей. В его глазах светилось сочувствие, но вместе с тем — и уважение.

— Мне очень жаль, что с вашим напарником случалось несчастье, Митчелл. И с вашим отцом. — Он выпрямился, возвращаясь за руль. — В восемь утра.

Она захлопнула дверцу и села в свою машину, испытывая одновременно спокойствие и возбуждение. Завела двигатель и выругалась, когда печка выпустила в нее струю холодного воздуха. Ей еще оставалось навестить Эйба. Что именно она скажет ему, когда приедет в больницу, предугадать было практически невозможно.

Понедельник, 27 ноября, 18:40

— Было весело.

Брук уже полтора часа потягивала бокал пива.

— Я ведь говорил, что тебе это пойдет на пользу, — самодовольно заметил Девин.

Сердце Брук встрепенулось, но она была решительно настроена не позволить пиву лишить ее здравого смысла. Девин много смеялся и шутил, ничуть не меньше, чем с остальными учителями, которых они встретили в баре. Брук только удивлялась, сколько учителей собралось здесь на время скидки. Очевидно, работа вызывала стресс не у нее одной.

— Когда они собираются домой?

Он, похоже, удивился.

— Сегодня же понедельник. Мы останемся и посмотрим игру.

— Какую игру?

— «Футбол в понедельник вечером». Игра. Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

— Нет. В моей семье не увлекаются спортом.

Девин поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее.

— А как же вы развлекались?

— Настольные игры. Викторины. Все в таком роде.

Его губы дрогнули.

— А я-то себя занудой считал!

«Я так не думаю». От этой мысли у Брук закружилась голова, и она стала отчаянно подыскивать слова, которые помогли бы поддержать разговор.

— Библиотекарь говорит, ты используешь свои познания в математике во вред.

Он расхохотался.

— Она просто сердится, потому что я все время выигрываю в тотализаторе. — Он приподнял бровь. — Тебе стоит поиграть в тотализатор. Я помогу тебе сколотить состояние.

Он снова рассмеялся, и ее словно окатило теплой волной.

— Состояние, да?

Он пожал плечами.

— По крайней мере, больше пяти баксов ты не потеряешь.

Она вздохнула.

— Пять баксов — это целое состояние.

Он напустил на себя философский вид.

— Еще никто не разбогател, получая зарплату учителя. Ты ведь знала об этом, верно?

— Об этом я, конечно, знала.

— Но ни о чем другом не догадывалась?

— Я мечтала учить детей любить книги. Вот только у меня ничего не получается.

— Мэнни и сигнальный огонь не дают тебе покоя, так?