Что он с тобой сделал, Кейтлин?

— Следы сексуального насилия есть? — спросила она, не выдавая своих чувств.

— Не могу сказать. Если и так, мы, возможно, никогда точно этого не узнаем, но, думаю, есть вероятность насилия. Я обнаружил нейлоновые волокна с одежды — они буквально впечатались в верхнюю часть ее тела, но нет ни одного волокна ниже талии или на ногах. Может, конечно, одежда там была из хлопка, но… — Он оборвал фразу. — Я все проверю, но, полагаю, кроме рубашки, на ней ничего не было.

— Замечательно, — пробормотал Соллидей. — Еще одна деталь, о которой придется сказать ее родителям.

Тут их мнения совпадали.

— Нужно встретиться с ними, — вполголоса заметила Миа. — И как можно скорее. — Она отвернулась от обугленного трупа, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. — Сначала родители, потом — место преступления.

Понедельник, 27 ноября, 11:00

Барнетты жили в чистеньком домике — таком, какой можно купить на зарплату полицейского. На окнах висели симпатичные занавески, а с двери до сих пор не сняли изображение индейки.

Соллидей припарковал внедорожник на улице. Большую часть пути они молчали: Миа просматривала записи, которые он сделал после осмотра места пожара у дома Дауэрти, но сейчас тяжелый вздох Соллидея разрушил обосновавшееся между ними молчание.

— Возьмете все на себя? — спросил он.

— Конечно.

Такие визиты Миа не любила больше всего — в подобных ситуациях она чувствовала себя не в своей тарелке. Как не хватает Эйба! Ее напарник, похоже, всегда знал, что сказать горюющим родителям.

— Может, ее убили из злости или она просто очутилась не в том месте не в то время. Но есть также вероятность, что Кейтлин во что-то впуталась. Нам придется рассмотреть все возможности, а никакому родителю о них и думать не хочется.

— Я знаю, — мрачно сказал он.

Ему хотелось встречаться в Барнеттами ничуть не больше, чем Мии. Она решила заново оценить Рида Соллидея. Высказавшись один раз, он не стал долдонить одно и то же, а позволил ей молча сидеть на пассажирском сиденье. Это дало возможность ей успокоиться и рассмотреть все случившееся утром с его точки зрения. Он вел себя вежливо, проявил сострадание. Пожалуй, даже щедрость. Если бы они поменялись местами, она, возможно, повела бы себя не столь любезно.

Записи, которые она просмотрела, оказались сжатыми, написанными прямым и четким почерком. Она покосилась на его тщательно завязанный галстук и аккуратные линии тонкой эспаньолки, окружавшей рот. Туфли так начищены, что блестят. Прямой и четкий. Пожалуй, в этом он весь.

Но какая-то часть ее отказывалась вот так бегло оценить его и выкинуть из головы. В этом человеке было нечто большее, чем то, что можно было заметить с первого взгляда, — хотя первый взгляд натыкался на достаточно приятные вещи. Он отдал ей зонт, решив, что она нуждается. Это было… мило. Так и не придя к окончательному выводу, она сосредоточилась на записях.

— Три очага возгорания?

— Кухня, спальня, гостиная, — подтвердил он. — Он хотел, чтобы дом сгорел наверняка.

— И чтобы тело Кейтлин было уничтожено. — Она вышла из машины. — Ненавижу эти визиты!