Тема резко выходит из-за стола, чуть ли не бегом бросается из кухни, а через минуту уже возвращается, кладет на стол телефон.

— С момента аварии он был у меня. Первое время я даже заряжал его, думал, что когда-нибудь ты позвонишь на него, но ты так и не позвонил.

Я беру в руки телефон, который после стольких лет кажется абсолютно новым. Ни единой царапины на экране, ни малейшей потертости на корпусе.

Я не помню, чтобы у меня был этот телефон, но, должно быть, в нем есть доказательства того, что он принадлежал мне.

В надежде, что в нем еще хранятся фотографии и сообщения, я пытаюсь включить его. Только с третьей попытки у меня получается реанимировать его. Экран загорается. Пароля в нем нет. И аккумулятор почти на нуле, но он работает.

Телефон знатно глючит, прогружая тысячи сообщений, которым больше семи лет. Я почти уверен, что из них запросто можно будет сложить цепочку моей жизни, о которой я забыл.

Эта мысль пробуждает во мне небывалый интерес. Нервничаю страшно.

Я как зажженный фитиль гранаты, который стремительно тлеет, и в итоге рванет так, что мозгов не соберешь.

А между делом Темыч продолжает разъяснять, как же так вышло, что на моем месте оказался он:

— Однажды я увидел Юлю в том парке, где вы познакомились. Она сидела на скамейке и смотрела на детей, резвящихся на детской площадке. Такая вся печальная, задумчивая, — говорит он и я тотчас представляю себе ее меланхоличный образ. — Я просто подсел к ней. Хотел поинтересоваться, все ли у нее в порядке, и я даже не заметил, как мы разговорились. Я не стал говорить ей, что мы с тобой были знакомы, иначе мне пришлось бы сказать ей правду о тебе, а я не мог. Мне было жаль ее. Она и так была убита тем, что ты исчез. Во всяком случае мне так показалось.

Сердце клокочет в груди, бьет по ребрам нещадно. И задыхаться начинаю от отвратительного чувства, перерастающего в новый приступ злости.

Я сжимаю телефон в своей ладони. До хруста. На экране появляется паутинка трещин.

Откладываю телефон. Он мне еще пригодится, ведь в нем вся моя забытая жизнь.

Руки свои под столом прячу, потому что, как только речь заходит о Юле, я перестаю их контролировать.

— Тебе было настолько ее жаль, что ты не придумал ничего другого, кроме как залезть ей под юбку? — проговариваю сквозь стиснутую челюсть, накаляясь подобно чайнику на раскаленной плите. — Ты решил утешить ее в своей постели? Так, что ли?

— Нет, Владос, ты че? У меня и в мыслях не было ничего такого, — оправдывается он очень натурально, выставив вперед руки.

Раньше Тема не умел врать так, чтобы у меня не получилось уличить его. Всегда он попадался на лжи. А сейчас мне трудно понять, где правда, а где ложь. Вероятно, с годами поднабрался опыта.

—  Примерно три месяца мы просто общались. Мне нравилось проводить с ней время, и я чувствовал, что она начала потихоньку отпускать тебя и тянуться ко мне. Возможно, мне только хотелось так думать...

Демонстративно тянусь руками к своим ушам, собираю с них навешанную Артемом лапшу.

Чушь собачья!

Если исходить из возраста Алисы, то получается ее зачали от "простого общения".