— Ах, совсем нет! — Маша энергично встряхивает своими локонами. — Он удался в дедушек. Обоих! Такой же сильный, умный, благородный…
Угу… Скажи еще, что он на коне так же скачет… Хотя и правда — выглядит таким же помятым, как и его синешалый дед сегодня с утра, с перепою… Ладно, авось подрастёт — посимпатичнее станет.
— Ну, милый, ну возьмите же его на руки… Вот так… — и протягивает мне кряхтящий столбик.
Не сломать бы его ненароком, а то будет ему подарочек от папы… На всю жизнь. Будет как этот… Ричард III… Блин, а чего это он вообще не гнется? Фанерку они ему что ли в пеленки подкладывают?
Маша восхищенно смотрит, как я неловко и осторожно держу Генри на руках. Внезапно сверток начинает кряхтеть сильнее, а мордочка багровеет.
— Айрин! Позовите Айрин! — кричит Маша, и ей вторит надтреснутый сиплый альт Нектоны, — Кормилицу к принцу! Шевелись, коровы!
Одна из "коров" — достопамятная Елизавета де Эльсби, забирает у меня наследника Британской короны и утаскивает куда-то.
— Пойдемте, царственный супруг мой, — Машенька опирается на мою руку. — Нашему сокровищу пора кушать, да и нам не повредит скромная вечерняя трапеза…
Ужин был воистину скромным — всего пять или шесть перемен блюд, да и вина — не больше десяти литров на человека. Но тесть и тёща клятвенно пообещали, что уж вот завтра они покажут нам, как умеет гулять веселый Нотингем…
… На другой день в Ноттингем-холле все сопровождавшие меня с умилением рассматривали маленького Генриха. Хотя все, что виднелось из еще большего количества вышитых золотом одежек — это крошечная пуговица сморщенного носа, узкие заплывшие глазки и малюсенький рот. Малюсенький-то малюсенький, но орет он им — будь здоров, уже имел "счастье" убедиться. Но сейчас наследник был сыт, осоловело щурился и имел вид исключительно нарядный и царственный. Наследник спал, как и полагается в его возрасте после плотного перекуса. Рядом стояла его кормилица — крупная, фигуристая деваха по имени Айрин. Не понимаю: почему Маша не захотела кормить сына сама? Боится грудь испортить? Да глупости это всё! У неё грудь такая… такая… в общем, её не испортишь! Во всяком случае — на мой взгляд…
Надо сказать, что на эту самую дойную Айрин положил глаз батька Тук. Что-то там у неё с мужем случилось — я, честно, особо не интересовался, но бабёха осталась вдовой. В интересном положении. Не знаю, какая бы жизнь ожидала её дальше, но она подвернулась на глаза Машуне, и та, со свойственной ей простотой заявила, что кормилицей королевского отпрыска будет вот эта… Айрин Родионовна. Ну, что ж: может, из юного Генриха вырастет Солнце Английской поэзии? Вырастила же Арина Родионовна Пушкина…
Вот только наш бравый Адипатус просто-таки горит желанием исповедать кормилицу принца. Вон, опять встал так, чтобы иметь возможность ущипнуть дамочку за… Вот зараза! Уже ущипнул, да так, что та аж подпрыгнула. Балбес Кентерберийский! Торжественный прием, а он… Ему, между прочим, сейчас крещение проводить…
— Слышь, святой отец, — я дернул его за рукав сутаны. — Ты, давай-ка, не расслабляйся, и настраивайся на возвышенное. Тебе сейчас крестить…