Неподалеку с самым скучным лицом в верравийском мире рвала травинки и тут же выбрасывала их высокоуровневая паладинша. Часть общественного внимания досталась и Свете, но внутреннее чутье и инстинкт самосохранения были развиты даже у нубов. Они понимали, что лучше лишний раз сунуться к мохнатому перепончатокрылому чудище, чем подойти к симпатичной девушке в редких доспехах, находящейся не в самом лучшем настроении.

— Кто умер? — спросил я, протискиваясь сквозь обступившую толпу.

— Я уж думала, ты, — сразу набросилась на меня Сетта. — Битый час тут торчу. Сказал бы, куда лететь — сразу тебя забрала.

А вот это мне не понравилось. Сам по себе я человек мягкий, но когда вот так, с размаху, из тебя пытаются вить веревки и обвинять во всех смертных грехах — надо сразу пресекать. И дело даже не в том, что мы со Светой два четверга вместе. Мудрые женщины в этом моменте очень похожи на детей, они подолгу скрупулезно выискивают твои слабые стороны, проверяют границы дозволенного. А уж если найдут ахиллесову пяту, то будут при каждом удобном случае давить на нее. И потом уже поздно будет включать мужика и пытаться что-то исправить. Меня пока спасало одно — характера в Свете было гораздо больше, чем мудрости.

— Я, вроде, не давал повода разговаривать тебе со мной в подобном тоне, — вместо добродушного и мягкого Кирилла сейчас предстал холодный айсберг, после встречи с которым потонул не один "Титаник". — Если ты предполагаешь строить наше общение именно в таком ключе, то боюсь, я не очень благодарный для этого собеседник.

Я много видел растерянных женщин: кондуктора в автобусе, которому даешь тысячную купюру, пожилую тетку на кассе, пытающуюся найти оставленный дома кошелек, мамину соседку тетю Вику, от которой после двадцати трех лет совместной жизни вдруг ушел муж, но в данный момент в этой незатейливой номинации Света взяла бы первое место. Понимаю, когнитивный диссонанс и все такое. Но это нормальное начало любых отношений. В какой-то момент понимаешь, что человек не соответствует образу, который ты создал.

Больше всего, конечно, сейчас хотелось подойти и обнять Свету. Но нельзя. Не поймет тогда ничего, почувствует, что слезами и обиженным личиком можно сломать меня. И ведь, не факт, что будет не права. Поэтому занял выжидающую позицию. И что бы вы думали — вуаля.

— Ты извини, я что-то и правда срываюсь, — Света включила режим "извиняющийся тон". — Давят на меня эти "миротворцы": Кириллу не пиши, сюда не ходи, это не делай. А толком ничего не говорят. Ты сам как?

Света осторожно прильнула ко мне, захлопав огромными глазищами. Ага, пошли женские чары из разряда "чувствуешь, что не права — улыбайся и поправляй лифчик". И сразу виноватых нашла, и на меня уже не злится.

— Нормально. И Олег ничего не говорит? — сказал я уже мягче, хотя и старался сохранить ледяные нотки, стремительно тающие под напором Светы.

— Так видела бы его, — девушка прижалась ко мне, проворные лозы ее рук окутали плечи, тяжелые доспехи впились в тело. Ух, силищи-то в ней сколько. Понятно, что игровой, ненастоящей, но все же. — Шляется где-то, если и появляется, то на несколько минут, на нас ноль внимания.