– Мы снова в Боулдере, – пробормотал Том. – Мы действительно в Боулдере. Родные мои.

Стью хлопнул его по плечу и отбросил окурок.

– Пошли, Томми. Пора нам наконец попасть домой.

Около четырех вновь пошел снег. К шести вечера стемнело, и черный асфальт под ногами стал призрачно белым. Стью сильно хромал и пошатывался. Один раз Том спросил, не хочет ли тот отдохнуть, но он лишь покачал головой.

К восьми снег заметно усилился. Раз или два они теряли направление и утыкались в сугробы по обочинам дороги, прежде чем понимали, куда надо идти. Покрытый снегом асфальт стал скользким. Том падал дважды, а потом, где-то в четверть девятого, Стью упал на больную ногу. Ему пришлось сцепить зубы, чтобы подавить стон. Том поспешил на помощь.

– Я в порядке. – Стью удалось подняться.

Двадцать минут спустя из темноты донесся нервный молодой голос, заставивший их замереть:

– К-кто и-идет?

Коджак начал рычать, его шерсть встала дыбом. Том ахнул. И тут Стью едва различил в вое ветра звук, который вселил в него ужас: передергивание затвора винтовки.

Часовые. Они поставили часовых. Это ж надо, пройти весь путь, чтобы получить пулю от часового рядом с торговым центром «Столовая гора». Обхохочешься. Эту шутку оценил бы даже Рэндалл Флэгг.

– Стью Редман! – крикнул он в темноту. – Здесь Стью Редман. – Он сглотнул и услышал, как что-то щелкнуло в горле. – Кто говорит?

Глупец. Наверняка ты не знаешь этого человека…

Но голос, доносящийся из-за снежной пелены, казался знакомым.

– Стью? Стью Редман?

– Со мной Том Каллен… ради Бога, не подстрелите нас!

– Это уловка? – Голос, похоже, спорил сам с собой.

– Никакой уловки! Том, скажи что-нибудь!

– Всем привет! – тут же откликнулся Том.

Последовала пауза. Ветер выл и визжал. Потом часовой (да, Стью точно знал этот голос) сказал:

– В старой квартире Стью на стене висела картина. Какая?

Стью принялся лихорадочно рыться в памяти. Звук передергиваемого затвора определенно мешал сосредоточиться. Он подумал: Господи, я стою под валящим снегом и пытаюсь вспомнить, какая картина висела у меня в квартире – в старой квартире, сказал он, то есть Фрэн, должно быть, действительно переехала к Люси. Люси еще смеялась над этой картиной, говорила, что Джон Уэйн подстрелит этих индейцев, как только ты отвернешься…

– Фредерика Ремингтона! – прокричал он во всю мощь легких. – Она называлась «Тропа войны»!

– Стью! – воскликнул часовой. Черная тень материализовалась из снега, поскальзываясь на каждом шаге, побежала к ним. – Я просто не могу поверить!..

Он оказался перед ними, и Стью увидел, что это Билли Джеринджер, который прошлым летом доставил им столько хлопот из-за пристрастия к быстрой езде.

– Стью! Том! И, клянусь Иисусом, Коджак! Где Бейтман и Ларри? Где Ральф?

Стью медленно покачал головой:

– Не знаю. Нам надо уйти с холода, Билли. Мы замерзаем.

– Конечно, супермаркет совсем рядом. Я позвоню Норму Келлогу… Гарри Данбартону… Дику Эллису… черт, я разбужу весь город! Это здорово! Я просто не могу поверить!

– Билли…

Билли вновь повернулся к ним, и Стью, хромая, направился к нему.