— Ну, это все понятно и интересно, — встрял Шендр, — но мы говорили о Свободных мирах, а ты тут развел демагогию о том, какие корпорации сволочи.

— Так вот ведь к чему я все это начал, — кивнул Строгов, — если мир объявляется Свободным, то он сам торгует с внешним миром. Нет, поначалу, конечно, ушлые торговцы умудряются навариться. Но затем, рано или поздно, кто-то из зажиточных граждан планеты купит звездолет. За ним следующий…или вообще деревушка может в складчину старенький кораблик приобрести и таскать потихоньку свой товар в обжитые миры.

Опять же, корабли, прибывающие к Свободной планете, привозят рабочих, которые не связаны контрактом с корпорацией. Заработки на Свободной планете для них вообще не сопоставимы с теми копейками, что платят корпораты.

— Ага, тут платят больше, вот только можешь пойти на органы, могут в наркокартель на работу взять и будешь пахать пока не сдохнешь, девушек в бордель пристроят. Отличные перспективы и возможность карьерного роста! — рассмеялся Литвин.

— Вот я ж говорю, ты о Свободных мирах из фильмов только знаешь, — ответил ему Строгов, — у тебя навязанное корпоратами виденье Свободных миров.

— А у тебя какое? — хмыкнул Литвин.

— А я родился в таком мире, — ответил Строгов, — жил в нем, работал…

— И загремел в колонисты, — развеселился Литвин, — от хорошей жизни, видать.

— А ты как в колонисты загремел, землянин? — ответил ему Строгов. — Добровольно?

— Естественно.

— Значит, и на Земле не все так хорошо?

— А где хорошо?

— В Свободных мирах, — ответил Строгов.

— Так ты-то как тут колонистом оказался? — усмехнулся Литвин.

— Во-первых, не колонистом, а егерем, а во-вторых, молодой был, глупый. Сытая спокойная жизнь показалось скучной, вот и пошел приключения искать.

— Нашел? — хмыкнул Литвин. — А чем, кстати, колонист от егеря отличается?

— Егерь ‒ это почти скаут, — ответил за Строгова Шендр, — чаще всего в егеря идут бывшие военные.

— А почему бывшие? Выгнали? — съехидничал Литвин.

— Сам ушел, обстоятельства… — буркнул Строгов.

Литвин понял, что Строгов эту тему раскрывать не собирается, и тут же переключился на другую.

— Так и все-таки, если все так сладко было на этой вашей планетке, чего свалил?

— Да скучно, говорю же, — пожал плечами Строгов, — а мне тогда хотелось приключений, вот и пошел в вояки…

— И что, реально у вас там бандитов не было, наркокартелей и прочего? — Кийко, судя по всему, тоже не особо верил в такое положение дел.

— Не было, — покачал головой Строгов, — у нас милиция работала четко. А за наркоту — расстрел на месте. Поэтому и не было у нас там ни производства, ни дилеров.

— Во как! — хмыкнул Литвин. — И прям работяга мог нормально жить на зарплату?

— Мог. Причем припеваючи, — кивнул Строгов, — у нас работяга мог лет за пять себе заработать на жилье, антиграв.

— Да ладно? — не поверил Литвин.

— Вполне, — подтвердил свои слова Строгов, — у нас давно наступил коммунизм, так сказать, который так и не построили у вас, на Земле.

— Чего наступил? — не понял Литвин.

— Диктатура рабочего класса, — подсказал Шендр.

— Я бы так не назвал наше политическое устройство, — зыркнув на Шендра, сказал Строгов, — у нас вполне себе свободное общество, все в рамках закона позволено…