— Да, — Юля вытащила почти полную пачку из кармана и протянула ее Степанычу.

— Жуткая гадость, эти ваши сигареты, ну да ладно. — Он сноровисто достал из ее пачки одну, щелкнул зажигалкой и погрузился в свои мысли, давая понять, что ни на один вопрос он и сам не может дать ответа.

Из-за длинного ряда кресел показалась смешная головка котенка, увидев Юлю, он смешно, вприпрыжку бросился к ней, со всего размаху врезался в ее ногу, обнял ее передними лапками, потом повалился на бок и стал кусать кроссовок.

— Чертяка! — Тимофей Степанович старался держаться подальше от животины, по-прежнему полагая, что тот носит при себе черную метку и в любую секунду готов выхватить ее из-за пазухи.

— Ваша теория развалилась! — Юля посмотрела на охотника слегка укоризненно. — Тем утром он действительно спал рядом с вами, а Еж забрал Сергея.

— Бабка почем зря болтать не станет, — многозначно произнес он и как-то недобро усмехнулся. — Она знала толк в таких вещах.

— Значит, у вас знали про все это? — Женька развела руки в стороны, пытаясь охватить все, что их окружало. — Почему же вы не огородили тут все, почему пропускаете людей внутрь, они же тут все гибнут!

— Вы, городские, простые, как пять копеек при союзе. — Степаныч ухмыльнулся. — Кто тут в тайге заборы городить будет да еще сторожить тут всяких приезжих?

— Но вы должны были хоть что-то сделать! — не унималась она.

Охотник промолчал в ответ, он молча бросил окурок под ногу и притушил его.

— Люди много чего должны, но мало кто что-то делает, особливо, если это не несет личной выгоды, — продолжил он после долгой паузы. — Мы вот вам с собаками помогли, болтались бы сейчас по желудкам, кто где, а могли и не вмешиваться, больно оно нам сдалось. Могли вообще сюда не забредать, если б не одна дурья башка. А все отчего? Оттого, что перестали верить в то, что исконно наше, русское.

— По-вашему, река, которая ест жизни людей, — это наше? — вмешалась Юлька.

— А как же? — он искренне удивился. — Наше конечно.

Они еще долго спорили, пытаясь хоть как-то отвлечься от мыслей о завтрашнем дне, который не сулил ничего хорошего, от мыслей о минувшем дне, который забрал жизнь еще одного члена их группы, забрал бесцеремонно и жестоко. Еж жадно утолял свой голод, не зная жалости. Он давил людей, словно букашек, как маленький мальчик, заливающий муравейник водой, только ради того, чтобы посмотреть, а что будет дальше, как поведут себя муравьи, оказавшиеся в затопленных переходах. Только Еж вел себя не в пример маленькому мальчику, искуснее, для каждого из них он определил свою смерть. И смерть ли вообще? О Боре они ничего не знают, он просто вошел в сросшуюся тайгу и не вернулся, Миша исчез из запертого помещения, очевидно, Еж хотел напугать их этим. Сергею снесли голову, вот он-то уж точно отдал душу богу или дьяволу. Они ложились спать, не зная того, что будет завтра, Еж был непредсказуем, как река с ее бегущими водами, в которые невозможно войти дважды. Но каждый из них знал — аппетиты реки непомерно растут и следующего сюрприза ждать недолго…

…Женька проснулась внезапно, будто кто-то толкнул ее в бок. Она открыла глаза и уставилась в темный потолок, испещренный трещинами времени. В зале царила полная тишина, только было слышно, как храпит Степаныч где-то на сцене, да Юля посапывала рядом. Мочевой пузырь раздулся до неимоверных размеров и давил где-то внизу, обжигая промежность.